— Нам жаль видеть вас в столь плачевном положении! — «фигуристый» сьер прижал ладонь к груди и склонил голову как над покойницами.
Мы с Камиллой переглянулись, и я отлично поняла неприязнь, промелькнувшую в глазах благородной Дезирон. Плачевное положение — это когда ни денег, ни внешности, ни ума, ни родни, ни друзей, а вокруг — война с потопом и землетрясением разом! Мы же — юные красавицы в слегка затруднительных обстоятельствах.
А благородный сьер, не понимающих таких тонких нюансов — морда невоспитанная простолюдинская, хуже любого Черного Вилье!
— Поэтому мы с моим другом Луи… — изящный жест в сторону надменно-молчаливого «оплывшего». — Поспешили вам на помощь!
— Поспешили? — непонимающе улыбнулась я. Мы тут уже часов пять сидим.
«Оплывший» одарил меня недоуменным взглядом: дескать, она что — не рада?
— Как только узнали, так и поспешили. — у его «фигуристого» приятеля хватило совести слегка смутиться. — Это знаете ли, было непросто! — он перевел недобрый взгляд на Вилье. — Вилье не спешил никому рассказывать, КОГО он подозревает в убийстве нашего дорогого казначея. Ах, бедняга!
Дорогой бедняга казначей? Не видит ли любезный «фигуристый» сьер в собственных словах некое… противоречие? Хотя кто знает, вдруг он разбирается в финансах много глубже, чем я…
— Уверен, молчание Вилье о вашем аресте, сььёретты, вызвано самыми вескими причинами. — высокомерным басом прогудел оплывший, и положил руку на плечо Вилье.
— Например, пониманием, что за такие подозрения его попросту засмеют. — на другое плечо немедленно шлепнулась ладонь «фигуристого» и Черного Вилье слегка перекосило.
— Но мастер Вилье… — «фигуристый» сильно надавил голосом, подчеркивая отнюдь не дворянское звание второго человека овернской Тайной Службы. — Сейчас извинится за свои нелепые подозрения в адрес благородных сьёретт. — и его пальцы с силой сжались на плече Вилье.
Кровь от лица Вилье отхлынула, зато на бледных щеках проступили некрасивые багровые пятна. Он со злостью поглядел на меня, а потом перевел такой же ненавидящий взгляд на Камиллу.
— Конечно, нелепые… — чуть подрагивающим то ли от боли, то ли от злости голосом процедил он. — Подозревать, что дочь изменников замешана в убийстве королевского казначея — нелепость! Даже большая, чем подозревать в этом дочь семейства Редон, которых покойный сьер казначей лишил главного источника доходов.
Пальцы «фигуристого» и «оплывшего» на плечах Вилье сжались снова — будто когти впились. Вилье хрипло выдохнул: то ли от боли, то ли от злости.
— Он совершенно не умеет извиняться. — сияюще улыбнулся «фигуристый» и повернулся к Вилье. Лицо его изменилось, мгновенно став жутким, а пальцы на плече Вилье сжались так, что мне отчетливо послышался треск костей.
— Я… прошу прощения. — исподлобья ненавидяще глядя на безмятежную улыбку на пухлом лице «оплывшего», прохрипел Вилье.
— За что, мастер Вилье? — перебирая пальцами по плечу Вилье так, что тот становился все бледнее и бледнее, спросил «фигуристый».
— За нелепые подозрения. — слабеющим голосом послушно отозвался Вилье.
— Видите, как просто! — отозвался «фигуристый».
— Пошел вон. — сквозь зубы процедил «оплывший», отталкивая Вилье. Тот послушно попятился и тут же сгинул в сумраке коридора.
— Видите, сьёретты, как всё просто? — демонстративно отряхивая ладони, как после грязи, повторил «фигуристый». — Конечно, если рядом мы!
— Кто? — разглядывая его в упор через решетку, как-то недобро процедила Камилла.
«Фигуристый» на миг даже растерялся:
— Ну… мы же!
— Вы забыли представиться, монсьеры! — пропела я.
Они переглянулись недоуменно. Не будь они молодыми сьерами, а я — благородной сьёреттой, я бы даже сказала — ошалело. Наконец на лицах отразилась понимание, а потом и чуть презрительная снисходительность к провинциалкам.
— Реми Мартиаль, сын бессменного адъютанта верховного командующего и тоже… адъютант. — изящно поклонился «фигуристый».
— Чей? — все также отрывисто и резко спросила Камилла.
Он на миг смутился и наконец смущенно пробормотал:
— Короля… — будто стыдился сравнения с бессменным родителем. И тут же явно воспрянул. — А это… — он многозначительно прищурился, лукавое выражение его лица обещало прекраснейший из сюрпризов. Плавно повел ладонями в сторону своего приятеля. — Младший барон Луи Белор, сын и наследник главы всей Тайной Службы Овернии!