— Берегите дыхание, Лукашик. — отрезала я. Поучать он меня вздумал! В пользу Гэмми…
Нас обогнал гончак и подставил холку под ладонь упрямо бегущей рядом герцогессы. Морда у гончака была чистая, а вот мягкие потешные уши основательно перемазаны кровью.
Мы промчались через площадь, а сзади гремели выстрелы. Погони не было, что меня не удивляло — ни на одной зимней охоте Гэмми не упрекали в отсутствии меткости. Только в отсутствии элементарной предусмотрительности. Надеюсь, военные справятся раньше, чем барона Аденора обойдут с флангов. Потерять Гэмми в столичном бунте — о таком даже подумать противно!
Ворота во дворцовый парк по-прежнему стояли нараспашку, одна створка была наполовину сорвана, вторая… Вторую и вовсе будто какой-то великан в трубочку скрутил — фигурное позолоченное литье было зверски искорёжено, во все стороны торчали острые пики выломанных прутьев. Аллея, еще совсем недавно заставленная киосками и заполненная людьми, была пуста, киоски благотворительного базара разнесли в щепки, будто именно они вызвали самую большую ярость толпы. Груда товаров — штуки полотна, меховые накидки, узлы со статуэтками и безделушками валялись у самых ворот. Похоже, налетчики успели дотащить их сюда, а тут пришлось бросать и удирать или… кидаться в драку. Брусчатку покрывал слой раздавленных сладостей и фруктов — он липко чавкал под ногами бегущих впереди «Серых» наемников и сьёретт. Поперек валялся истоптанный штандарт торгового дома Монро, еще поутру реявший над прилавками. Можно было даже разглядеть остатки надписи «..борные скидки».
Да уж, скинули так скинули.
У подножия высокого дворцового крыльца караулили придворные гвардейцы с ростовыми алебардами. При виде нас они напряглись, что сразу стало ясно — готовы скорее бежать, чем драться. Потом один из них увидел гончака, и облегчение на испуганных мальчишеских лицах можно было различить издалека.
— Герцогесса! Какой ужас! Какое счастье! Какой ужас творится и какое счастье, что вы живы! — на бегу уточнил кто-то предусмотрительный — гвардейцы рванули нам навстречу с алебардами наперевес. Оттеснили наемников и других сьёретт от герцогессы, окружили и принялись изображать бурную деятельность.
Наше бегство остановилось — топчущиеся вокруг герцогессы гвардейцы перекрыли дорогу к парадному крыльцу. Анаис раздраженно отмахивалась, остальные застыли в растерянности, не понимая, то ли обходить нежданное препятствие, то ли само рассосется…
Я оглянулась на выломанные ворота, сама не зная, что ожидаю там увидеть: догоняющего нас Гэмми, или гонящуюся за нами толпу.
Мне зажали ладонью рот, обхватили одной рукой за пояс, приподняли и вмиг затащили под парадное крыльцо дворца.
Внутри оказалось что-то вроде полутемной галереи. Наверное, именно здесь лакеи караулят те немногие экипажи, которым позволено подъезжать ко дворцу. Во всяком случае, длинная каменная скамья тут была — на нее меня и швырнули с такой силой, что меня выгнуло от удара. Дух перехватило напрочь, я могла лишь бессмысленно, как рыба, открывать и закрывать рот, пытаясь ухватить хоть глоток воздуха.
Всколыхнувшаяся перед глазами муть развеялась… И надо мной навис ухмыляющийся Топотун. Физиономию лейтенанта наемников искривила ухмылка.
— Ох как же я давно хотел это сделать! — с наслаждением выдохнул он, и навалился сверху, вдавливая колено мне в живот. Заорать от боли я не смогла — его ладони сомкнулись на моем горле и сдавили, перекрывая доступ воздуху. Я судорожно задергалась, попыталась дотянуться до шпильки в волосах… На миг стало легче — он меня отпустил. С силой шлепнул по руке, снова надавил коленом, так что меня аж вдавило в камень… и выдернул шпильку сам.
— А может, мне сперва тебе глазки повыковыривать? — снова наваливаясь на меня, прошипел Топотун и острие шпильки застыло у самого моего глаза. Смотреть я могла только на него. Смотреть не мигая, иначе ресницы касались остро заточенного кончика — так близко тот был! — Или в язык тебе воткнуть? Чтоб знала, как своей грязной пастью меня перед нанимателем позорить! — он ухватил меня пятерней за подбородок, и попытался разжать рот. Я замычала, в ужасе стараясь как можно крепче стиснуть зубы…
Он коротко, без замаха, ткнул мне кулаком в губы. Вспышка боли и я почувствовала, как из лопнувшей губы сочится кровь.
— Меня, значит, выпороть должны, так? На задницу мою полюбоваться хотела? Жалко, времени мало… а то б я и свою показал… и на твою посмотрел. — его рука принялась подгребать мои юбки, норовя добраться до голой кожи.
Я отчаянно рванулась, попыталась завизжать, но новый удар поддых сбил дыхание, я смогла лишь прохрипеть: