— Ну-ну, мастер Вилье, не увлекайтесь! — прикрикнул регент.
— Хотите сказать, дорогой опекун, что сьеры моей стражи просто… струсили? — приподнял брови король.
— Это ваши, государственные дела! — мой истерический крик заставил их всех недоуменно посмотреть в мою сторону. Похоже, обо мне успели забыть. — От меня ему что нужно? Чем я ему помешала? Пусть скажет! — истерично выкрикнула я.
Вилье встряхнул своего пленника, Пеленор поднял голову, посмотрел на меня с ненавистью… и промолчал.
— Ничего. Посмотрим, что он сможет мне рассказать. — Вилье покосился на меня с угрозой — кажется, от мысли что я тоже в чем-то, да замешана, он так и не отказался.
— Не увлекайтесь, мастер, перед вами член Королевского Совета! — неприязненно прогудел регент. — Барон Белор сам займется столь тонким и деликатным делом, не так ли? — и метнул грозный взгляд на начальника Тайной Службы.
— Да-да, конечно… — тот неохотно выбрался из-за спины регента и направился к Пеленору. Нерешительно потоптался возле пленника — удерживать того одной рукой, как Вилье, начальнику Тайной Службы было явно не под силу. Он отрывисто скомандовал. — Вилье! Доставьте виконта в допросную! — и шагнул в сторону. Остановился рядом со мной и торопливо прошептал. — Не волнуйтесь, дорогая, я со всем разберусь.
— Меня напугали! Унизили! Искалечили! — я обвиняющим жестом сунула ему под нос свои забинтованные ладони. — Принесите мне голову этого мерзавца, и я всерьез подумаю над вашим предложением, барон Белор!
«Ну а если нет — тогда нет». — мысленно добавила я. — «Сам виноват, женишок: не любишь-не уважаешь-не заботишься!»
— Гррррафиня Редон! — рыкнул регент, гневно тряся вислыми щеками — вся его огромная туша злобно всколыхнулась. — Здесь вершится королевское правосудие… а не ваша личная месть! Лучше помогите с раненными! Их столько, что во дворце уже не хватает «спасательных коробок» с чащобными средствами!
— Все-то у меня во дворце не так… то стража разбегается, то запасов не хватает. — словно бы в пустоту обронил король.
Герцог-регент уставился на него исподлобья, как готовый к атаке деревенский бык. Шумно выдохнул, отвернулся от короля и уставился на меня налитыми кровью глазами:
— Извольте немедленно предоставить распорядителю дворца запасы вашей знаменитой лавки! — рявкнул регент, указывая на невесть откуда материализовавшегося сьера Арно. Его юная супруга молчаливой тенью застыла у него за спиной.
— Но монсьер-регент… — растерянно пробормотала я. — Это… невозможно!
— Чтооооо? — регент вскинулся, став еще больше похожим на идущего в атаку быка. — Отказываетесь? О выгоде свей думаете? Перед лицом такого несчастья?
— Разложение и деградация! — важно припечатал Арно. — Замуж ее надо, монсьер! Достойный супруг сумеет объяснить младшей графине Редон правила чести и служения королевству!
— Смею напомнить, что графиня сама пострадала. — недобро процедила Камилла.
— Вот вы уж точно помолчите, сьёретта Дезирон! — прикрикнул Арно. — А вы, графиня Редон, извольте немедленно отправить…
— Но я уже отправила! — перебила я, прижимая к груди наскоро перевязанную руку. Ладонь словно в огонь окунули, я и сама мечтала засыпать ее порошком из радужного мха. Да и шрамы украшают только сьеров, а вовсе не сьёретт! — Еще вчера! Все лекарственные и бодрящие средства из нашей лавки я распорядилась погрузить на присланную вами телегу, сьер Арно, и отправить во дворец! У нас остались лишь всякие мелочи, вроде мыла!
— Мыло тоже не осталось, мы его распродали. — влезла Амелия.
— Тогда больше у нас ничего нет! — я развела перебинтованными руками.
— Но… я ничего не отправлял! Никаких телег! — оглядываясь на регента, яростно запротестовал Арно.
— Я отправляла. — прошелестела его жена. — По вашему распоряжению, моньсер мой супруг. — она бросила на него быстрый злорадный взгляд и снова уставилась в пол. — А что, не нужно было? Но вы были столь требовательны и категоричны… Я не могла ошибиться!
Глава 20. Спасение Мартина
Двор Отбросов
— Мартин! Мартин!
Остальные трое ринулись со всех сторон, почти выдирая Мартина из рук поддерживающей его Булки.
Чуч задрал на друге рубашку, открывая бок…
Сейчас, рядом с алой кровью, потемневшая от застарелой грязи ткань казалась белой — неестественно белой. Края глубокой резаной раны сходились и расходились, будто в боку у Мартина открылся еще один рот, и теперь кривлялся, пуская кровавые пузыри.