Кассандра Клэр и Сара Риз Бреннан
Отбрасывая Длинные Тени
Над переводом работали:
Это произведение художественной литературы. Имена, персонажи, места и инциденты являются либо продуктом воображения автора, либо, если они реальны, используются фиктивно. Все заявления, действия, трюки, описания, информация и материалы любого другого рода, содержащиеся в настоящем документе, включены только для развлекательных целей и не должны полагаться на точность или воспроизведены, поскольку они могут привести к травме.
Перевод выполнен группой: https://vk.com/the_dark_artifices (Тёмные Искусства | The Dark Artifices)
Переводчики: Екатерина Лобан, Юлия Зотова, Ольга Бурдова, Виктория Астафьева, Вика Богданова, Шайна Фейрчайлд.
Редакторы: Виктория Александрова, Dasha Shestacova, Саша Тарасова.
Копирование разрешается только со ссылкой на источник.
Уважайте чужой труд!
* * *
Старые грехи отбрасывают длинные тени — Английская Пословица.
Лондон, 1901 год.
Железнодорожный виадук проходил едва ли не в дюйме от церкви Святого Спасителя.
В свое время примитивные всерьез задумывались о сносе церкви ради железнодорожных путей, однако их планам не суждено было сбыться. И вместо этого решили проложить железнодорожные пути кругом, а шпиль церкви остался выделяться серебром на фоне ночного неба.
Под арками, крестами и грохочущими рельсами в дневное время работал примитивный рынок — самый большой в городе. Ночью же этот рынок переходил во владения Нижнего мира.
Вампиры и оборотни, маги и фейри — все они встречались под звездами, облаченные в чары, невидимые человеческим глазам. Их волшебные лавки были установлены по той же схеме, что и у людей — под мостами и на крошечных улицах — однако в лавках Теневого рынка нельзя было найти ни яблок, ни репы. Под темными сводами сияли киоски, загруженные колокольчиками и лентами, пестрящие яркими цветами — ядовито-зеленым, пурпурно-алым, пламенно-оранжевым.
Брат Захария ощущал аромат благовоний, слышал песни оборотней, взывающих к красоте луны, и голоса фейри, обращенные к детям — «уходите, уходите». Это был первый Теневой рынок в новом году по английским меркам — в Китае новый год все еще не наступил. Брат Захария еще ребенком покинул Шанхай, а потом и Лондон в возрасте семнадцати лет, отправившись в Город Молчания, в котором никак не отмечалось проходящее время — за исключением лишь нового и нового праха падших воинов.
Но он все еще помнил празднования нового года из своей человеческой жизни — эгг-ногг и предсказания в Лондоне, фейерверки и лунные пельмени в Шанхае. А сейчас в Лондоне выпал снег. Воздух был холодным и хрустящим, словно свежее яблоко, приятно ощущался на лице. Голоса братьев отдавались тихим шумом в голове, словно давая Брату Захарии немного личного пространства. Захария пришел сюда по делам, однако в какой-то момент даже порадовался, что он в Лондоне, на Теневом рынке, порадовался тому, что вдыхает чистый воздух, не обремененный прахом почивших.
Словно он вновь был свободен и молод. Он радовался. В отличие от окружавших его на рынке людей. Многие обитатели Нижнего мира, равно как и примитивные, бросали на него далеко не доброжелательные взгляды. И, пока он шел, его словно окутывал кокон из мрачного шепота. Обитатели Нижнего мира считали, что этот рынок являлся неким особым местом, куда не были вхожи ангелы. И явно не наслаждались его присутствием здесь. Захария был одним из Безмолвных Братьев, принадлежал к касте молчаливого братства, жившего среди древних костей, поклявшегося уединиться с мертвецами.
Никто не мог даже помыслить о том, чтобы обнять Безмолвного Брата, и эти люди явно раздражались от любого упоминания Сумеречных охотников. Впрочем, он увидел нечто странное — вернее, нечто более странное, чем обычно. Мальчик — сумеречный охотник — танцевал канкан с тремя фейри. Младший сын Шарлотты и Генри Фэйрчайлдов, Мэттью Фэйрчайлд. Он смеялся, запрокинув назад голову — светлые волосы казались необыкновенно яркими в свете огней. На мгновение Брат Захария задумался над тем, не околдовали ли мальчика, прежде чем Мэттью заметил его и подался вперед, оставляя фейри в замешательстве. Дивный Народец явно не привык к тому, что смертные могут пренебречь их танцами.
Но Мэттью, похоже, этого не замечал. Он, подбежав к Брату Захарии, обнял его рукой за шею и наклонил голову к капюшону, чтобы поцеловать Брата в щеку.