- Ну да, - согласился Чхве. – Я постарался его обездвижить.
Я перевернул ногой тело. Уже холодный.
- Ты перерезал ему артерию на ноге, - я указал палкой на конечность трупа, - и он истёк кровью. Подозреваю, перед смертью пребывал в состоянии ужаса. Мне его не жалко, разбойники та ещё сволочь, но такое убийство к милосердию отношения не имеет. По моему мнению, лучше сразу башку снести.
Чхве это потрясло.
- Но я же старался действовать аккуратно, - пробормотал он.
- А стоит ли проявлять такой странный гуманизм? – поинтересовался я. – Вот тот тип без руки, куда его теперь девать, даже если он выживет? Кому нужен калека? А, прошу прощения, уже никому не нужен. Помер.
- Я старался проявлять гуманизм, - вздохнул Чхве.
- В данном случае совершенно зря, - покачал головой я. – Если ты будешь телохранителем, то подобное проявление слабости к врагу может стоить твоим подопечным жизни, вот, как например сейчас.
Один из разбойников, прикинувшийся трупом, вскочил на ноги и бросился на нас. Я со всей дури огрел его палкой по голове. Палка сломалась, и клиент, закатив глаза, рухнул к ногам Чхве.
- Вот как-то так, - констатировал я. – Капитан! У нас тут выживший, и он жаждет встречи с вами!
Прилетел капитан, ответственный за моё здоровье на пути в столицу, и, убедившись, что в данный момент мне ничего не угрожает, сграбастал лежащего без сознания душегуба и куда-то утащил.
- Что он с ним сделает? – хмуро поинтересовался Чхве.
- Повесит на дереве, скорее всего, - пожал плечами я. – Зря ты так на него смотришь, эти сволочи лесные иного не заслуживают. Тут недавно пропал зажиточный купец с сыном, дело получилось шумное, даже приезжали дознаватели из столицы. Оказалось, его убили такие же вот разбойнички, но перед этим несколько дней насиловали, его и сына.
- Насиловали?! – побледнел Чхве.
- Ага, - я вытер об траву измазанный в крови сапог, - местный разбойный люд крайне неприхотлив в своих желаниях. Дикари, дети лесов, чего ты от них хочешь.
Решили ставить лагерь на ближайшей поляне. Трупы оттащили подальше в лес и закопали. Дерево, которое разбойники уронили на дорогу, пошло на дрова, не пропадать же добру. Слуги ставили шатёр, а я, как главный во всём этом бедламе, руководил работами. То есть шлялся туда-сюда. От полевой кухни начали раздаваться аппетитные запахи, и я решил туда наведаться, проинспектировать сегодняшний ужин. Подойдя ближе к поварам, я застал сладкую компашку в лице Чхве, Рона и Бикроса.
- К кролику надо подкрасться незаметно, - рассказывал Чхве. – Этот зверёк очень пуглив. Можно попытаться схватить его голыми руками, тогда надо сворачивать шею, а можно кинуть нож. Дальше надо слить кровь и удалить внутренности…
О, и этот туда же. Весёлая компания расчленителей мелких животных. Бикрос согласно кивал, а на лице Рона блуждала лёгкая улыбка. Так, кажется, у нас тут образовался кружок «Юный садист».
- Вижу, вы с Чхве таки нашли общий язык, - заявил я, подходя ближе. – И как, юный герой, сколько кроликов удалось нагеноцидить?
- Несколько десятков! – гордо заявил Юный Герой. – Хватило на суп и жаркое. Тушёная картошка с кроликами - величайшее творение Бикроса. Попробуй господин Кайл.
- И попробую, - заявил я.
Пока я ужинал ко мне подошёл капитан охраны. Он расположился рядом на чурбачке, держа в руках миску с тушёной крольчатиной.
- Этот Чхве Хан – страшный человек, - доложил он в полголоса, глядя, как герой тренируется с мечом в отдалении.
- Угу, - согласился я. – Он гораздо сильнее нас всех вместе взятых и помноженных друг на друга.
- Но не причинит ли он вред молодому хозяину? - нервно переспросил капитан.
- При грамотном руководстве – нет, - ответил я. – А я постараюсь грамотно руководить.
По крайней мере, попробую.
На следующий день, примерно часа в четыре пополудни, мы въехали в деревеньку под названием Выселки, это ежели переводить с местного на русский. Деревня была небольшая, народ здесь жил трактом, оказывая мелкие услуги проезжающим купцам, да перепродавая всякую всячину. Мы покинули территорию Ханитьюзов, здешние земли принадлежали маркизу де Стану, но деревенька и очень интересный объект в горах, который я намеревался навестить, управлялись непосредственно виконтом Вэнионом, вторым сыном маркиза.
Интересный тип этот маркиз дэ Стан, практически полный аналог знаменитого маркиза дэ Сада, с поправкой на реальность. У него было пятеро детей, и среди них он поддерживал «здоровую конкуренцию», то есть полный беспредел. Кто сожрал – тот и прав. Виконт Вэнион, к примеру, уродился точно в папочку, такая же сволочь и отморозок. В результате «конкурентной борьбы» он искалечил своего старшего брата, сломав ему позвоночник, так что бедняга оказался навечно прикован к инвалидному креслу. Естественно, право первородства перешло к Вэниону. Про остальных в этой дурной семье я слышал лишь мельком, кажется, это были две девочки и мальчик но, зная нравы этой компашки, я сомневаюсь, что из них вырастет что-то путное.