8
Майамская квартира Эдвина показалась Хилари восьмым чудом света. Огромная, светлая, баснословно комфортная, она сгодилась бы, наверное, для проживания в ней избалованной принцессы.
Этот дом располагался в престижнейшем районе Майами. Выйдя на балкон и взглянув на открывавшуюся взору панораму, Хилари замерла от восторга.
Вечерний южный город оживленно шумел. Тут и там уже горели разноцветные огни, по дорогам стремительным потоком мчались автомобили.
– У каждого из жителей этого удивительного куска земли своя судьба, – задумчиво произнесла Хилари.
Эдвин подошел к ней сзади, осторожно положил руки ей на плечи и коснулся губами ее пшеничных волос.
– Хочешь, я открою тебе одну из своих тайн? – спросила Хилари, не поворачивая головы.
– Конечно, хочу, – прошептал Эдвин. – Со временем я надеюсь узнать все твои секреты.
– Когда что-нибудь потрясает меня до глубины души, во мне рождается музыка… – призналась Хилари. – Это случается со мной с самого детства.
Эдвин сдвинул брови.
– В самом деле? И каждый раз ты слышишь что-нибудь новое?
Хилари кивнула.
– Я о тебе многого не знаю… – пробормотал Эдвин. – Сам не понимаю почему, но после сегодняшней нашей беседы меня охватило вдруг страстное желание раскрыть тебя для себя, проникнуть в тайники твоей души… – Он очень волновался, потому что раньше ни с кем и никогда не разговаривал настолько откровенно. Хорошо, что Хилари стояла к нему спиной и не могла видеть отражавшиеся на его лице эмоции. – Я многое отдал бы, чтобы услышать хотя бы фрагмент твоей внутренней музыки…
К глазам Хилари подступили слезы. В это мгновение она не испытывала ослепляющего вожделения, какое неизменно вызывала в ней близость Эдвина. Голова ее не шла кругом, мысли были ясными и светлыми, а низ живота не разрывало от потребности утолить сексуальную жажду. Она ощущала сейчас нечто гораздо более мощное, сложное и глубинное. И это нечто было тоже вызвано в ней присутствием Эдвина…
Как никогда раньше ей захотелось вдруг поделиться с ним всем, что ее наполняло – впечатлениями о полете пролетающей мимо птицы, радостью, подаренной ярким пламенем заката. И звучащей внутри мелодией…
– Я сыграю тебе когда-нибудь что-либо из сочиненного мною, – прошептала она, словно боясь его реакции.
Нахлынувший на Эдвина прилив незнакомых ему ранее чувств подсказал, как отреагировать на душевный порыв Хилари. Он нежно обнял ее и прижался щекой к ее щеке.
– Я буду просто счастлив… Обещаю, что скоро у тебя появится отдельный кабинет и на вилле в Майами-Бич, и в этой квартире…
– Мама, папа! – закричала выбежавшая на балкон Лили. Окрыленные поэтичностью вечера, очарованные друг другом, родители девочки бессовестно забыли о ее существовании. А ведь если бы не она, у них вообще не было бы этого вечера. – Кити хочет спать! – Лили покрутила в воздухе куклой с перепутанными волосами. – Мне пора укладывать ее в кроватку!
Эдвин улыбнулся.
– Давайте, убаюкаем ее все вместе.
– Давайте! – Лили восторженно хлопнула в ладоши.
Спустя пять минут все трое сидели на полу комнаты, которую Эдвин решил превратить в детскую, вокруг деревянной кукольной кроватки и пели колыбельную. Эдвину приходилось лишь подвывать – он почти не знал ни слов, ни мотива. Хилари с трудом удерживалась, чтобы не разразиться хохотом. А Лили относилась к делу со всей серьезностью. Пропев два куплета, она с озабоченным видом оглядела резиновое лицо куклы и поднесла палец к губам.
– Тсс!
Хилари и Эдвин осторожно поднялись на ноги, а Лили зевнула и принялась тереть глазки.
Когда через полчаса она крепко заснула, Эдвин взял Хилари за руку, вывел из детской, плотно закрыл за собой дверь и объявил:
– Сейчас мы отправимся в мой любимый ресторан. На сборы даю тебе полчаса!
Ресторан, в который они приехали поужинать, оказался небольшим уютным местечком во французском стиле. На столике в большом прозрачном бокале горела плавающая свеча. Играла приятная музыка.
– Тебе нравится дело, которым ты занимаешься? – неожиданно поинтересовалась Хилари, отпив глоток красного вина, поданного галантным официантом.
Глаза Эдвина оживленно заблестели.
– Я заразился любовью к своему предприятию от отца, причем, очень давно. Когда-то он был совсем другим человеком и буквально горел энтузиазмом. Пять лет назад он передал мне всю инициативу.
Эдвин с азартом принялся рассказывать о своей работе. Слушать его было увлекательно и интересно. Хилари с удивлением отмечала, что с каждой минутой узнает о человеке, которого любит на протяжении вот уже пяти лет, все больше и больше нового.
Что ж, думала она, наверное, мне не следует требовать от него того, что он не в состоянии дать. У нас и так много хорошего. Во-первых, чудесная дочка. Во-вторых, страсть друг к другу, которой можно только позавидовать. А еще, как выяснилось только сегодня, душевная близость…
Пусть он не любит меня. Ну и что? Все остальное, что я получу, когда выйду за него замуж, возможно, не менее ценно, чем любовь… Хотя… Кто знает?
– Я действительно хочу, чтобы ты стала моей женой, – сказал Эдвин, протягивая над столом ей свои руки. Его синие глаза возбужденно поблескивали.
Хилари почудилось, будто в них таится столько проникновенной нежности, столько невысказанного страстного чувства, что после одного такого взгляда просто глупо не верить, что тебя любят…
Это мне только кажется! – остановила она себя, но улыбнулась и тоже протянула ему руки.
Они приехали домой в десять вечера.
– У меня к тебе самое неожиданное предложение, – сказал Эдвин, заходя вместе с Хилари в квартиру.
– Еще одно предложение? – Глаза Хилари стали круглыми, как две монеты.
Эдвин тихо засмеялся.
– Только не пугайся. На этот раз, даже если ты захочешь ответить мне отказом, я не стану угрожать судом.
– Обещаешь? – Хилари оглядела его с ног до головы с шутливым недоверием. – Тогда признавайся, что у тебя за предложение.
– Давай снимем неудобные одежды, напялим на себя джинсы и футболки и пойдем гулять. Побродим по парку, например?
Как странно! – размышляла Хилари, шагая рядом с Эдвином по окутанному вечерней тьмой, разреженной огнями фонарей, парку. Порой такие банальные вещи как обычная прогулка могут таить в себе столько неподдающегося описанию волшебства, что дух захватывает.
Эдвин держал ее за руку и взахлеб рассказывал о том, как, будучи ребенком, разыгрывал вместе с компанией сорванцов-одноклассников посетителей этого самого парка.
Хилари покатывалась со смеху и с каждой секундой ощущала, что их близость возрастает. И наслаждалась каждым мгновением.
Они гуляли очень долго, совсем забыв о времени, несмотря на то что утром им обоим нужно было рано вставать и везти Лили к врачу.
Тихая ночь следила за ними, затаив дыхание, будто знала о них какой-то секрет.
– Подожди меня здесь! – шепнул вдруг Эдвин и, быстро поцеловав Хилари в висок, шагнул в сторону – туда, где на широкой клумбе краснели восхитительным ковром какие-то цветы.
– Для прекрасной феи! – провозгласил он, вернувшись и протягивая Хилари цветок.
Она покраснела от смущения. Этот порывистый, мальчишеский жест был не свойственен Эдвину, и поэтому так тронул ее, что ей захотелось плакать.
Уставшие и бесконечно счастливые, они вернулись домой после полуночи.
– Я приготовлю тебе чай из трав, – предложил Эдвин. Его губы расползлись в лукавой улыбке. – Не знаю, правильно ли я себя веду, но мне кажется, наш период ухаживания протекает весьма неплохо. Как ты считаешь?
Хилари обвила свои изящные руки вокруг его шеи.
– О лучшем я не смею мечтать.
Она поднялась в комнату, которую Эдвин предоставил в ее полное распоряжение, разделась и прошла в душ.