И… Боженьки мои! Я в них не только умудрился влезть, но в талии они были даже чуть велики! Я легко смог застегнуть пуговицу на последнюю петельку. И, при этом, на заднице и бедрах, джинсы оказались свободны.
Выйдя из гардеробной, я оглядел себя в зеркале с головы до пят, и расплылся в улыбке.
Боже мой!
По рабочим брюкам я не заметил никаких изменений. Они, конечно, стали немного свободными, но я просто сделал ремень потуже. Решил, что они поизносились и растянулись или что-то в этом роде. Но, если честно, особо и не обратил внимания. Однако, эти джинсы — прямое доказательство того, что изменения в питании и новый режим тренировок пошли на пользу.
Я схватил телефон и включил камеру. Сфотографировал свое отражение, одной рукой оттянув пояс джинсов и демонстрируя свободное место, которого всего три недели назад не было. Затем быстренько отыскал номер Рида и, прикрепив фотографию, взбудораженно набрал сообщение.
«ОХРЕНЕТЬ! ТЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИ!»
Ответ не замедлил себя ждать.
«ОТЛИЧНО! УМНИЧКА! ЗНАЛ, ЧТО У ТЕБЯ ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ!»
Я рассмеялся. И вообще, давно я столько не улыбался…
«ИЗВИНИ, ЧТО БЕСПОКОЮ ТЕБЯ ВЕЧЕРОМ, ДА ЕЩЕ И В ПЯТНИЦУ. ПРОСТО ХОТЕЛ ПОДЕЛИТЬСЯ ЭТИМ СОБЫТИЕМ»
«НИКАКОГО БЕСПОКОЙСТВА. НА САМОМ ДЕЛЕ, Я ДАЖЕ РАД. ПРИЯТНО УЗНАТЬ, ЧТО ТЯЖКИЙ ТРУД ПРИНЕС ПЛОДЫ»
«ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО Я — ТЯЖКИЙ ТРУД?»
Я улыбался, глядя на телефон в ожидании ответа. Но вместо сообщения раздался звонок. Высветилось имя Рида. Я ответил, продолжая улыбаться. И без всякого приветствия:
— Пожалуйста, скажи, что ты пошутил?
— О том, что я — тяжкий труд?
— Да.
Я рассмеялся.
— Конечно, пошутил. И мы оба в курсе, что я тот еще нытик и вечно жалуюсь на твои адские тренировки.
Рид засмеялся и с облегчением в голосе произнес:
— Верно. Но все, что я заставляю тебя делать, ты выполняешь, независимо, больно тебе или нет.
— Это правда. Вот уж никогда не считал себя мазохистом. А сейчас, вроде как наслаждаюсь мышечной болью и ломотой.
— Правда?
— Да, это напоминает мне, что я что-то делаю, а не тупо отращиваю толстую задницу.
Рид фыркнул от смеха.
— Твоя задница никогда не была толстой.
— Ага, джинсы не врут. — Я рассмотрел себя в зеркало под разными углами. — Я давно их не надевал, и в прошлый раз они были немного тесноваты.
— Ты должен гордиться собой. Эти маленькие достижения не так уж и малы, Генри. Последние три недели были нелегкими, но ты упорно старался, и это действительно начинает окупаться.
— Так и есть! Обычно я вознаграждал себя чизкейком или чем-то подобным, но теперь придется придумывать что-то другое.
— Например?
— Хотя бы, новая спортивная одежда. — Идея возникла из ниоткуда, но как только произнес ее вслух, захотелось осуществить задумку. — Эту я покупал уже давным-давно. Но ты наверняка заметил.
— Одежда не имеет для меня особого значения.
Я нарочито ахнул, изображая шок и ужас.
— Ты точно гей?
Рид рассмеялся.
— Ну, да. Самый что ни на есть.
— Да, ладно, шучу. Почти. Конечно же, одежда не САМОЕ главное.
— Не то что СПОРТИВНАЯ ОБУВЬ.
— Тебе нравится спортивная обувь?
— Нет, я просто прикалываюсь над тобой.
Я ахнул снова. На этот раз мне даже не пришлось симулировать шок и потрясение.
— Мне определенно нравится СПОРТИВНАЯ ОБУВЬ. Кстати, мне нужны новые кеды.
Рид снова рассмеялся.
— Это же лучше чизкейка?
— В этом у нас мысли сходятся. Спортивная обувь лучше, чем чизкейк. Безусловно.
— Я никогда не был сладкоежкой, — признался Рид. — Просто люблю вкусно поесть.
— А мне без разницы. Я всеядный. Наверное, поэтому и весил сто четырнадцать килограммов.
— Эй, во мне девяносто пять. Хочешь сказать, что это много?
— Бог ты мой, нет конечно! — воскликнул я. — Ты же гораздо выше, и сложен, как бог. Твои девяносто пять — потрясающие. Девяносто пять для меня — это мечта.
По голосу было слышно, что Рид улыбается.
— Я просто пошутил. Я доволен тем, что есть. И у тебя не займет много времени, чтобы достичь своей цели. Сначала заметишь, что одежда становится свободнее, изменения на весах будут гораздо позже, так что не заморачивайся над цифрами. Одержимость взвешиванием не пойдет на пользу. Более ценный показатель — хорошее самочувствие, отражение в зеркале и одежда меньшего размера.
— Ты так говоришь, будто прошел через это сам.
На пару секунд Рид замолк.
— Так и есть. Я не всегда был… как ты там выразился? Сложен, как бог?
Я рассмеялся. И, действительно, это мои слова. Что уж теперь смущаться?
— Скорее, напоминаешь Бога из Асгарда, чем греческого.
— Вот! Наконец-то отсылка к фильму, вот это я понимаю! — с воодушевлением произнес он. — Погоди-ка. И на кого я похож, на Тора или Локи?
— Определенно на Тора.
— А я бы выбрал Локи.
— Правда? Быть им или с ним встречаться? Потому что я бы предпочел Тора для выхода в свет, а Локи в своей постели.
Рид зашелся долгим и громким смехом.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
Я посмотрел на часы.
— Ничего себе, — воскликнул я. Пора заканчивать со сборами, но и прощаться совершенно не хотелось. — Повисишь секунду? — Ответа я не стал дожидаться. Бросил телефон на кровать, натянул свитер, быстро надел носки и свои любимые ботинки. В ванной, впопыхах, привел себя в порядок и снова схватил телефон. — Ты все еще здесь?
— Да. Все в порядке?
— Да, в порядке. Просто нужно было дособираться. Аника убьет, если опоздаю.
— Тебе нужно уходить?
— Не то чтобы мне хотелось. Собираюсь в паб, составишь компанию в дороге? — Сунув ключи в передний карман джинсов, а бумажник — в задний, я захлопнул за собой входную дверь. К вечеру стало прохладней. На оживленной Балмейн-стрит царила пятничная суматоха.
— Конечно!
— Можешь присоединиться, если хочешь.
Он замолчал, и я тут же пожалел о своем приглашении.
— Не, я уже в трениках перед теликом, к тому же завтра рано вставать. Может в следующий раз.
— Да, конечно, — ответил я, стараясь казаться как можно спокойнее. — Итак… Что у тебя сегодня на ужин?
— Запеченный сладкий картофель, жареные стейки из баранины и салат с заправкой из бальзамика.
— Ох, ничего себе!
— Да, мне нравится это блюдо. Одно из самых любимых, и приготовление не отнимает много сил.
— Это какой-то секретный рецепт, или на самом деле все так просто, как кажется?
— Могу скинуть. Или, как-нибудь, сам приготовлю для тебя. — Рид с трудом сглотнул. — Если ты не против, конечно.
— О!
— Ну, — быстро добавил он, — ты же угостил меня лимонным пирогом, так что справедливо, если я отплачу тем же. Могу в воскресенье принести в зал.
— Или встретимся и ты приготовишь. — Я чуть было не рухнул на тротуар, запутавшись в собственных ногах. Не знаю, что толкнуло меня ляпнуть подобное, но мне показалось, именно это он и имел в виду, а потом попытался выкрутиться, чтобы не получить отказ. Не хотелось ставить его в неловкое положение. — Я люблю, когда баранина средней прожарки, спасибо.
Рид с явным облегчением рассмеялся.
— Постараюсь не забыть.
— А я постараюсь не забыть захватить с собой еще кусок пирога.
Рид застонал. Звук вышел на грани непристойности.
— Если настаиваешь.
Гортанный эротичный стон эхом прокатился от моего уха вниз по позвоночнику, провоцируя короткое замыкание в мозгу. Выйдя на Дарлинг-Стрит, я начал размахивать руками, изображая Мистера Бина, и был вознагражден какофонией проклятий и гудков со стороны автомобильного потока. Вроде даже взвизгнул.
На что Рид обеспокоенно спросил:
— Генри, что случилось?
— Все в порядке, — ответил я, прижав свободную руку к бешено колотящемуся сердцу. — Просто делюсь потрясающими танцевальными движениями со встречным потоком.