Мама. Ах вот оно что.
Пауза.
Папа. Не смотри так на меня! Ты меня пугаешь! (Пауза). Да! Пугаешь!
Мама. Может, ты просто не можешь…
Папа. Нет. Это не так.
Мама. Может, ты не можешь себе представить, что я могу быть оскорблена? Я оскорблена. (Пауза). Меня как будто не существует. Меня не существует. Только в твоем воображении. Где-то там, в глубине души, живет маленькая-маленькая мысль: нет, все-таки я не совсем одинок, все-таки у меня есть жена.
Папа. Я не понимаю, о чем ты. Как только ты начинаешь сердиться, ты сразу сердишься очень сильно.
Мама. Если кто и сердится, так это ты!
Папа. Ты типичный невротик, ты знаешь это. Я тоже невротик, но у меня здоровый невроз! Я не ношусь со своими комплексами, как некоторые! Здоровые неврозы играют в открытую! Я люблю свои неврозы! Слышишь! Люблю свои неврозы! И это нормально. Меня пугают скрытые неврозы. А твои — как раз такие.
Мама. Это ты идешь туда, куда тебя поведет твой член! Не я! У меня нет члена!
Папа. Нет. Это точно. (Пауза). Психопатка! Вот кто ты!
Мама. Неизлечимый невротик!
Папа. Истеричка!
Мама. Нарцисс!
Папа (Вдруг получает от Психотерапевта авторитет мужчины, испытанный веками). Слушайся меня! Больше мы не будем говорить об этом!
Мама. Слушаюсь. (Уходит).
Папа (Восхищенно). Подействовало! (Все еще довольный). Кто-нибудь может мне объяснить, почему я должен все время кричать? Это же глупо. (Смеется). У нас в семье лось — я! Слышишь, Гертруда! В нашей семье лось — я! Царь леса. (Обращается к Психотерапевту). Эриксон[5] сказал бы, что у меня кое-какие проблемы с симбиозом. Может, так оно и есть. (Пауза. Маме. На зло) Надеюсь, ты знаешь. Что самые чокнутые психологи — самые лучшие. Помнишь Давида Хольма? Совсем ненормальный. Но он единственный, кто хоть что-то понимает в психологии. (Пауза). Гертруда?
Уходит вслед за Мамой.
Девушка стреляет ворон. Сын выходит к ней.
Сын. Ну как?
Девушка. Вроде получается.
Сын. Можно я тоже попробую?
Девушка. Конечно, можно. (Показывает Сыну, как надо стрелять). Не бойся отдачи, просто поддайся ружью. Но не сильно. Ружье должно как бы стать частью тебя. Представь, что это твоя рука. Вот так. (Протягивает свою руку и выстреливает). Пиф. Паф. Отдача должна быть как мысль напоследок: «Я попал в цель».
Сын исчезает с ружьем. Вдалеке слышится выстрел.
Девушка. Держи крепче. Не отпускай. А то можешь промахнуться. Окей. Так хорошо.
Девушка идет к Маме.
Мама. Я часто за него беспокоюсь. Он весь такой хрупкий. Словно не ходит по земле, а парит над землей. Словно его надо поддерживать, чтобы он остался здесь, но нельзя держать слишком сильно, а то он сломается, лопнет. Как воздушный шарик. Как ты думаешь, человек может быть воздушным шариком?
Девушка. Нет.
Мама. Ох. (Смеется). Да уж! Синдром Питера Пэна, слышала о таком? К Йону это не относится. (Смеется). Знаешь, это все-таки, правда, ужасно. Все мамы всегда так беспокоятся: «Ты не простынешь? У тебя нет температуры?» Я так никогда не волновалась, по крайней мере, за Йона. Или почти никогда. Я смотрела на Йона и думала; именно на Йона, — с Лизой у меня такого не было: «Ты же не станешь шизофреником, деточка»? Это у меня такая форма ипохондрии.
Девушка. Я так все время думала про свою маму.
Мама. Ну тогда ты меня понимаешь. (Пауза). Расскажи что-нибудь про Йона.
Девушка. Что именно?
Мама. Хочу знать про него что-нибудь. Какую-нибудь тайну.
Замолкают.
Папа (Входит). Дело в передаче его генов. Понимаешь? Самец может оплодотворить сколько угодно самок. Этим он и отличается от самок, которые должны вынашивать, а потом рожать своего ребенка. Поэтому самец стремится оплодотворить как можно больше самок, чтобы передать свои гены как можно большему количеству детей.
Психотерапевт. Поэтому мужчина никогда не будет никому так верен, как женщина. Это заложено генетически, биологически. Он косится на всех, потому что знает, что в любой момент может зародить новую жизнь. Разница между мужчиной и женщиной просто в том, что мужчина может оплодотворять женщин.