– Вы немец? – поинтересовался Люс.
– Яволь, майн герр! Карл Йозеф Кубман, майн герр.
Через несколько минут Карл Йозеф Кубман пророкотал в трубку:
– Сеньор Трокада час тому назад уехал со своими друзьями в ресторан «Ля лангуста Американа», на Рикардо Леон, телефон 247-02-00.
– Благодарю вас, – сказал Люс и сразу же озлился на себя: «Идиот, зачем благодарить наци?! Наверняка он наци, который удрал туда в сорок пятом. Проклятая немецкая привычка».
Трокада действительно сидел с друзьями в «Ля лангуста Американа».
– Где вы, милый Люс?! – закричал в трубку Трокада, и казалось, что он сейчас сидит в соседнем номере парижского отеля «Эр Франс». – Немедленно подъезжайте сюда!
– Это трудно, дорогой Хосе Мария, я в Париже..
– Ну и что? Прилетайте. Мы славно попьем ваше любимое «тинто». А?
– Спасибо, старина, думаю, мы это сделаем в следующий раз, может быть, завтра. Если столкуемся сейчас.
– Я вас понял. Считайте, что столковались. Я – «за».
– Мне нужно для начала тысяч семьдесят. Долларов.
– Это возможно. Каким будет второй взнос?
– Еще тысяч сто.
– Считайте, что заметано. Прилетайте завтра, обговорим детали. Клянусь честью, мы с вами сделаем ленту века! Одно условие – только не современность! И без всяких социальных трагедий: здесь это никого не интересует. Вы понимаете? Шекспир, Бальзак, Барроха. И война тоже не надо – у нас свое отношение к прошлой войне. Я, естественно, не разделяю этого отношения к прошлой войне, но надо смотреть на вещи трезво. Классика, мой дорогой друг, все что угодно из классики!
– Классика меня сейчас не интересует!
– Езус Мария, не мне вас учить! Соблюдайте пропорцию форм, и пусть ваши герои говорят о злодеях императорах и о коррупции в сенате Рима! Пусть ваши герои ругают кого угодно, только б они ходили в шкурах или бархатных камзолах!
– Мне не хотелось бы врать. Тем более что речь в моей новой ленте пойдет не о вас, а о Германии.
– Здесь это не пустят. Наше правительство любит канцлера Кизингера! Я догадываюсь, как и что вы хотите снимать о Германии, – наше министерство иностранных дел будет возражать, уверяю вас! Словом, мне трудно объясняться по телефону. Прилетайте, я постараюсь вас убедить…
– Спасибо, – вздохнул Люс. – Я, быть может, перезвоню вам… Салют!..
– Хайль Гитлер! – засмеялся Хосе Мария. – Жду звонка.
«Ему трудно говорить по телефону, – вздохнул Люс, – бедный добрый буржуа. Ему и вправду трудно: у них все, как в Германии сорок четвертого года. А он привык ездить в Париж, где болтают, не оглядываясь на полицию…»
Люс сел на подоконник. Он тоскливо ждал рассвета, а потом спустился вниз, уплатил в «ресепсьон» за номер и телефонные разговоры и пошел к мертвенно освещенной громадине самого красивого европейского аэропорта: там хоть можно быть среди людей, выпить в баре и заодно решить, каким образом завтра же, не позднее середины дня, оформить продажу дома. Или заклад под вексель. А «мерседес», который заводится с пол-оборота, продать надо будет рано утром. А вечером вылетать в Гонконг. Молодец прокурор. Он подобрал такие материалы в библиотеке, по которым можно составить точный маршрут.
Дети? Что ж… Дети. Пусть у детей будут честные отцы – это важней, чем количество комнат в квартире, право слово.
Он взял в баре виски, отошел от стойки, сел в уголке и, повернувшись к стене, уперся взглядом в свой взгляд: стена была зеркальная. Люс оглянулся – в баре было пусто. Он набрал в рот виски и пустил тоненькую струйку в свое изображение на зеркале, и его лицо в зеркале потекло, сделавшись смешным и жалким.
Он поднялся и пошел в «информасьон» – выяснять, сколько стоит билет до Гонконга через Сингапур, Тайбэй, Токио и Кантон.
ЗАБОТЫ ПОЖИЛЫХ МУЖЧИН
Берг неторопливо просматривал утренние газеты. Спешить ему теперь было некуда, поэтому газеты он листал лениво и внимательно.
«Прокурор Берг попросил отставку, ссылаясь на резко ухудшившееся состояние здоровья. По сведениям, полученным из осведомленных источников, министр поручил статс-секретарю министерства доктору Кройцману немедленно вылететь в Западный Берлин для проведения консультации с врачами. Министр выразил озабоченность в связи с состоянием здоровья прокурора Берга. Предполагают, что в случае, если врачи будут настаивать на госпитализации Берга, его дела, носящие чрезвычайный характер, временно примет Кройцман, один из наиболее талантливых учеников Берга». («Д и вельт».)