– Слушайте, – сказал Кроне, зачарованно слушавший Исаева, – я спрашивал вас два раза: кто вы?
– Я отвечу вам, – сказал Исаев. – Только сначала я задам вам несколько вопросов. Первый: вы социал-демократ? Можете не говорить. Я знаю. Второй: почему вы ненавидите Дорнброка, Круппа и всех, кто с ними?
– Потому, что Крупп и Дорнброк – это война и это Гитлер.
– Кто сломал голову Гитлеру?
– Русские.
Исаев откинулся на спинку кресла и достал из кармана паспорт.
– Вот, – сказал он. – Читайте. Там только не написано, что я профессор Института экономики в Москве и что мой аспирант – это тот самый Кочев, который «попросил политического убежища»…
– Ничего не понимаю… Вы русский? Коммунист?
– Конечно. Что, стало страшно? Кроне, Кроне, милый мой Кроне, когда же мы научимся видеть то, что нас объединяет, а не то, что разводит по разным углам ринга?! Словом, может понадобиться ваша помощь в получении улик. Согласны вы нам помочь?
– «Нам»? Кого еще вы имеете в виду?
– Прокурора Берга. Он ведет честную борьбу, и ему будет очень трудно, потому что он теперь один на один против банды…
– Я готов помочь вам, профессор.
– Спасибо… Когда вы сформируете кабинет из социал-демократов, – улыбнулся Исаев, – можете написать обо всем этом деле. А теперь будем ждать новостей от Берга, он позвонит из Италии. Именно вам… мы с ним так уговорились…
ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ
Люс рассвирепел: в Европе знакомые говорили, что в Токио все понимают английский. «Японский там необязателен, – уверяли Люса. – Интеллигенция даже думает по-английски… Не говоря уже о тех, кто работает в сфере „сабиса“ – так японцы переиначили на свой лад слово „сервис“.
– Большой дом! – вдалбливал Люс шоферу такси. – Ваш небоскреб! Касумигасеки! Понимаете? Самый высокий дом в Токио! Рядом с парламентом! Огромный дом! Касумигасеки!
Шофер кивал, улыбался, но не понимал по-английски ни единого слова. А Люс не мог, просто не имел права опоздать, потому что сейчас решалось все, сейчас его ждет человек, который скажет правду… Без этой правды он не сможет продолжать борьбу… А токийский таксист не понимает ни единого слова…
…В том, что Япония не говорит по-английски. Люс убедился вчера вечером, прилетев из Гонконга в Осаку. Там он едва не опоздал на встречу с журналистом Онумой, потому что ни шофер, ни прохожие не понимали его, когда он называл адрес. Слава богу, случайный прохожий – о чудо! – понял Люса и растолковал адрес шоферу, а Онума дождался его.
– Я так и подумал, что вы без переводчика, – сказал тогда Онума. – Это обычное заблуждение. Считают, что если двадцать лет у нас стоят американцы, то мы обязательно должны усвоить их язык. Наоборот, то, что навязывают, отвращает. Американцы старались навязать нам модерн во всем. Результат получился обратный: поэзия средневековья никогда не была так популярна в Японии, как сейчас. Причем книги раскупают не старики, а молодежь. Вам не кажется это симптоматичным? С моей точки зрения, это весьма симптоматично.
– Подвиги, самураи и прекрасная женщина? – спросил Люс.
Онума покачал головой.