– Но у тебя ожоги!
– Все хорошо. Они пройдут.
Ивирион внимательно вгляделся в лицо девочки. Такая маленькая, но такая пугающая.
– Я...
– Господин!
В кабинет некроманта ворвались сразу трое слуг.
– Все готово, господин! Мы закончили. Вы можете проводить ритуал. Мастер Таррес уже не может дождаться. Грозится начать, невзирая на ваше отсутствие.
– Начать ритуал в моем собственном замке, да еще и не дожидаясь моего же согласия. Он чересчур самонадеян. И это при том, что свиток у меня в кабинете.
Ивирион покачал головой. Таррес был сильным некромантом, но даже близко не стоял с Ивирионом. Однако он был единственным глоссерианом, с которым смог связаться Ивирион.
– Я уже иду, – оглядываясь, пробормотал Ивирион.
И застыл. Куда подевался ребенок? Его бумаги все еще в полном беспорядке были разбросаны на столе, свиток портала лежал там же. Лежал на столе!
Ивирион поднял свою руку. Он был уверен, что держал его всего мгновение назад. Но ладонь была абсолюта пуста.
– Где Хелион?
Волк протиснулся между ног слуг и воззрился на своего хозяина. В его пламени Ивирион почувствовал искреннее любопытство и нетерпение. Но ни единого признака страха! Что здесь происходило?!
– Господин? С вами все хорошо?
Ивирион нервно моргнул, внезапно осознав, что его лицо покрылось испариной.
– Да... Да я в порядке. Идемте. Не будем заставлять ждать нашего гостя.
* * *
Кожа горела огнем. Возникало чувство, будто в его тело впились раскаленные игры, которые теперь медленно погружались в нежно прожаренную плоть. Жар этот не распространялся, полностью сконцентрировавшись в одной единственной точке. Но оттого не было менее больно.
– Ты в норме?
– Да. Все будет в порядке, – плевок в сторону – во рту обильно скапливалась кровь. – Дай мне немного времени.
– У нас нет его. Нам нужно спешить. Если хочешь, я попробую помочь тебе.
– Не нужно. Я справлюсь. Всегда справлялся.
Цидариас поднялся с пола, безуспешно пытаясь сдержать слезы.
– Каково это? Что чувствуют штейгеры, нанося себе новые татуировки?
– Боль. Боль и силу. Власть и могущество. По-крайней мере так тебе сказали бы другие. Я же чувствую лишь слабость. Сила, равно как и ее осознание, приходит много позже. Но сперва ты чувствуешь себя полным ничтожеством.
– И оно того стоит?
Цидариас оглянулся.
– Конечно, стоит! А твоя сила, Экраон? Стоила ли она всего того, чем тебе пришлось пожертвовать? А пиррионы? Скольких кандидатов охватило пламя смерти, прежде чем хотя бы один научился им управлять? По сравнению с ними, штейгерам еще повезло.
Цидариас вновь сплюнул кровь и поднялся на ноги. Слуга уже оборачивал красным бархатом инструменты, использованные для нанесения татуировки.
– Спасибо тебе, Киль. Можешь оставить их здесь – не думаю, что в будущем мне еще доведется нанести себе хоть одну татуировку.
– Я сомневаюсь в этом, мой господин. Уверен, что вам еще выпадет такая возможность. А я буду обязан помочь вам в этом.
Цидариас лишь усмехнулся, видя, как его доверенный слуга откинул назад непослушные седые пряди, и, взяв чемоданчик с инструментами под мышку, побрел на выход.
– А он хорош – прекрасный результат. Дивный рисунок.
Цидариас рефлекторно схватился за лицо – новая татуировка была сделана прямо над правой бровью. Что-то среднее между пламенем и молнией обвивало его глазницу неполным кругом. Это была первая и единственная татуировка, которую он решил выполнить на лице.
– Жаль, что у тебя оставалось так мало крови.
– Хорошо, что я смог сохранить хоть что-то. Будем надеяться, что она придаст тебе достаточно сил для предстоящей битвы.
Штейгер кивнул и пошел вслед за своим слугой. Экраон, до сего момента державшийся в тени, ступал за ним. Синие глаза некроманта внимательно следили за Цидариасом. Штейгеры избрали довольно странный путь: черпали силу из татуировок, нанесенных на их телах. Вот только вместо чернил они использовали кровь. Кровь живых существ. Чем сильнее было существо, тем сильнее татуировки терзали своего владельца во время их нанесения. И тем большую силу получал штейгер. Для татуировок редко использовалась кровь других некромантов, но Экраон решил, что другого подобного случая у них больше не будет.
Уже стоя посреди двора двое некромантов мрачно наблюдали за приготовлениями и сборами слуг. Мешки с едой забрасывались на лошадей, бурдюки с водой раздавались всадникам, а кувшины плотно складывались в крытых телегах. Одежду было решено оставить, как и любые украшения, книги и многое другое.
Цидариас легко взобрался на своего скакуна и выехал за ворота. Она не любил суеты, но именно она сейчас и творилась в его дворце. Суета и хаос.
– Не любишь шумихи?
Экраон встал подле Цидариаса, за его спиной медленно ступал оживленный конь.
– Не терплю сборы. Не желаю наблюдать за хаосом.
– Аналогично.
– Люди говорят, что война меняет. Открывает самые потаенные эмоции и желания. Посмотри на меня сейчас: я всегда был спокоен, мне нравилось творить и познавать этот мир. А сейчас? Меня охватывает гнев. Всегда ли я был таким? Ведь еще до битвы я едва не размазал Туриона по стене, позволив чувствам овладеть мною. Я еще не участвовал в этой войне, но уже тогда начал изменяться. Война не делает нас такими – она просто позволяет нам стать теми, кем бы мы никогда не были в обычной жизни.
– Я тебя понимаю. До своего «бессмертия» я даже помыслить не мог о том, что буду способен сотворить подобное. Смерть меняет людей. Война делает то же самое. А мир изменяется вслед за нами.
Экраон подошел к ближайшему дереву, положил на него руку, постарался расслабиться. Он уже и забыл, когда в последний раз ему доводилось отдыхать.
– Что это?
Экраон поднял голову, его зрение позволяло без труда видеть сквозь густой липкий туман, сгущавшийся вокруг некромантов. Высокая фигура, шатаясь из стороны в сторону, брела между деревьями, изредка ударяясь о могучие стволы.
– Это человек?
– Нет, – Экраон пошел вперед, расталкивая в стороны множество ветвей. – Скалл.
Результат диких экспериментов Силироса. Существо из черепов с трудом шагало вперед, едва ли не каждый шаг сопровождался неловким качанием из стороны в сторону. У него отсутствовала левая рука, а на груди явно не хватало нескольких крупных черепов.
Скалл остановился в десяти шагах от Экраона. Синий огонь в пустых глазницах бычьего черепа сменялся красным и оранжевым, один из рогов был отломлен, на уцелевшей руке отсутствовал один палец.
– Предательство... Опасность... Хозяин послал предупредить...
Скалл опустился на одно колено, по-прежнему держась за ствол дерева.
– Убиты... Все убиты... Смог прорваться... Люди в белом... Много... Убивали некроманта... Убивали хозяина... Больно... Кричали... Боялись... Бежал...
Экраон обернулся к Цидариасу.
– Я чего-то не понимаю? Как он может говорить?
– Без понятия, – пожал плечами штейгер. – Быть может какие-то остаточные эмоции?
– Возможно, – с сомнением пробормотал Экраон. – Силирос мертв?
Череп медленно опустился и поднялся.
– Убит в спину... Когда отдавал приказ... Не смог сохранить... Не смог защитить...
– Как ты можешь говорить?
Скалл опустил руку на череп в центре груди.
– Последняя воля... Последняя часть души хозяина... Создателя... Позволит общаться... А затем разрушится...
– Удивительно. Я еще не разу не слышал, чтобы возвращенные к не-жизни могли общаться.
– Я тоже, – Цидариас склонил голову. – Быть может, Силирос не был таким уж ничтожеством?
– Все возможно. Но если Силирос и правда пал...
Экраон быстрым движением развернулся, вскочил в седло и ухватился за поводья.