Мертвые не боялись, не отступали, не сомневались. Они набрасывались на врагов по трое-четверо за раз. У них не было морали, они не ведали жалости, а просто уничтожали все, что их повелители считали опасным.
Мечники отступали назад, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие порядка. Они потеряли многих, но не могли просто взять и сбежать. Им не позволяла гордость.
Некромантам же было плевать на их чувства. Цидариас обрушился на мечников. Его ладони сомкнулись на голове первого из них. Мышцы напряглись, вены вздулись. Секунду мужчина пытался сопротивляться невероятной силе некроманта, а затем его голова оказалась оторвана от тела.
Его товарищи отступили, их глаза были расширены от ужаса. Они не могли поверить в увиденное. Просто не могли!
– Проваливайте с этой земли!
Растопыренные пальцы некроманта пробили грудную клетку следующего врага и вырвали все еще брызжущее кровью сердце.
– Проваливайте с этой стены!
Разум нового противника сокрушила волна безумия, выплеснутая Цидариасом прямо в сердце его души. Он видел ужасы, сотворенные им. Испытывал боль, причиненную им.
– Проваливайте из этого дворца!
Последний мечник попытался проскользнуть мимо Цидариаса и вновь забраться на лестницу, но мощный удар ноги прервал его попытку к бегству, а позвоночник мужчины оказался переломлен зубцом стены. Он еще отхаркивал кровь, когда над ним навис Цидариас.
– Добро пожаловать в ряды защитников, – едва слышно прорычал он, после чего быстрым ударом перебил ему горло.
* * *
Последние нападавшие бросили свое оружие и побежали назад. Их товарищей постигла незавидная участь, и теперь они стояли там, на стене, рядом с немногочисленными защитниками. Несколько всадников устремились к головным силам армии. Их уцелело до обидного мало. Из чуть более полутора сотен выжили лишь тридцать. Остальные угодили под удары Экраона и его призраков.
Сиптуаг вышел вперед, оставляя всех остальных командующих за спиной. Золотое и серебряное духовенства следовали за своим повелителем, оставаясь при этом на почтительном расстоянии.
Командир всадников остановился в нескольких метрах от архиерея и рухнул на землю. Белая ткань, скрывавшая его кольчугу, пропиталась кровью. Под ней все еще виднелись осколки льда, пронзившие плоть.
– Господин... Простите нас, – отхаркивая кровь и слюну, прохрипел всадник. – Они... Они подготовились... Мы даже не смогли проникнуть во двор... Даже не повредили ворота...
– Хватит, – на голову едва живого мужчины легла ладонь.
Сиптуаг встал сбоку от солдата, его яростный взгляд был устремлен на дворец. Он оценивал, размышлял, просчитывал варианты. Результат этой пробной атаки его совсем не радовал. Никто и не думал, что они возьмут дворец с первой же попытки, но в этом и не было цели. Солдаты должны были атаковать, разбить или поджечь ворота, оценить обстановку за стенами замка и быстро вернуться обратно.
Но ни один из тех, кто проник на стены, не ушел с них живым, а ворота так и остались стоять. Их не взяло ни пламя, ни сталь. Даже отсюда было слышно, как боевые топоры со свистом врубаются в дерево, а затем ломаются на части.
Что бы ни сделали некроманты, они были готовы выложить все свои козыри. У них больше не было надежды, ведь этот дворец стал последним оплотом их нечестивой магии. Скоро миссия святого воинства будет окончена.
– Еще раз. Атакуйте еще раз. Пошлите две тысячи солдат, но на этот раз лишь с одного направления. Выбейте ворота. Зажгите пламя нашего гнева. Будьте молотом, что сломит любое сопротивление на наковальне нашей церкви!
* * *
Серебряное духовенство вело их в бой. Две тысячи солдат шагали навстречу битве, которая должна была вскоре стать самым тяжелым испытанием в их жизни. Тысяча мечников, шестьсот копейщиков и алебардщиков, четыреста лучников.
Десять воинов серебряного духовенства шли в самом сердце построения, не переставая подбадривать солдат на битву. Священники. Воюющие священники.
Триста шагов. На таком расстоянии от дворца замерли солдаты, ожидая приказа атаковать. Они жаждали этого приказа.
Мертвые стояли на стенах так плотно, что не было видно даже бреши в их рядах. Цидариас и Экраон были здесь же. Материализаторы и Таррес проверяли мертвецов и созданные ими ловушки, а Ивирион с балкона наблюдал за приближением врага.
Зеленые глаза некроманта едва заметно двигались, стараясь оценить весь масштаб надвигающейся угрозы.
– А их стало больше.
Хелион оперся передними лапами на перила. Пламя вокруг его костей было довольно слабым. Ивирион заметил это, едва только к стенам дворца начали подступать первые солдаты.
– Они сильны. Очень сильны. Их вера, их решимость, их надежда. Они так хотят убить нас, что эта жажда затмевает все остальные чувства, – Ивирион раскинул руки, словно наслаждаясь исходящей от нападающих угрозой. – Их ярость, гнев, ненависть. Они питаются этим. Сами того не замечая эти люди порождают новый ужас, что захлестнет их мир.
Пропел рог – армия двинулась вперед. Люди кричали от ярости, ревели от восторга.
– Ничего. Я укажу им всю ту опасность, что таит мир, – Ивирион запрыгнул на перила; ветер развевал его длинные черные волосы. – Я покажу им боль и радость. Отчаяние и надежду. Смерть и жизнь!
Некроманты начали оглядываться. Они почувствовали силу Ивириона и то, что последует за этим. Почувствовали и ужаснулись. Их собрат уже не был человеком. Не был ни живым, ни мертвым. Он стал тем, чего они боялись, и на что надеялись.
– Он монстр, – прошептал Цидариас. – Он просто монстр.
– Нет, это не так. Он не монстр. Он стал тем, кем и хотел. Олицетворением самой Смерти.
Ивирион стоял над пропастью, под ним находились слуги и крестьяне. Стены заполонили мертвецы, а снаружи стояли враги. И он должен был убить их. Убить их всех.
– Умрите. Станьте частью бессмертия.
* * *
Они бежали вперед. Земля под их ногами дрожала, оружие бряцало. Доспехи гремели на каждом шагу. Поддоспешник пропитывался потом, людям становилось жарко. Так жарко, что хотелось сбросить с себя эту ношу.
В балладах часто рассказывалось о тех подвигах, что совершили рыцари и другие герои. Они были сильны, быстры, а их доблести и благородству могли бы позавидовать боги. Но ни в одной из них не рассказывалось о том, как тяжело было носить эти доспехи. Бежать в них было пыткой. Даже обычная ходьба доставляла множество хлопот. Поэтому многие обменяли свои доспехи на более легкие варианты: кольчужные рубахи и кожаные доспехи. Солдаты уже давно поняли, что у некромантов не было такого оружия, что смогло бы повредить им, поэтому и не видели смысла в подобной защите.
Двести шагов. До сих пор никакого ответа на атаку. Земля здесь уже была так избита, что казалась камнем: конница не пощадила ни единого ее сантиметра.
Сто пятьдесят шагов. Первые следы недавнего побоища. Несколько трупов тех, кто смог отступить, но был слишком изранен, чтобы продолжать идти.
Сто шагов. Дыхание сбилось окончательно. Ноги едва передвигались, но никто не останавливался. С губ слетала слюна, солдаты хрипели, заставляя себя двигаться на последних крупицах воли.
Семьдесят шагов.
– Смотрите! Наверху!
Не было приказа остановиться. Никто не крикнул «Стоять!». Никто не предупреждал об опасности. Однако армия – все две тысячи атакующих – застыла на месте. Даже серебряное духовенство на мгновение обратило свой взор к небу, после чего каждый из его представителей замер. Долгое мгновение люди смотрели, силясь поверить в происходящее. А затем все пришли в движение.
– Разбегайтесь!
– Все в стороны!
И вот тогда на них обрушился огненный дождь.