Некромант обрушился на них, сияющие кулаки отбросили первых двух солдат в сторону. Еще одного он скинул со стены во двор, а четвертого отбросил прямо к шаркающим мертвецам. Последний солдат попытался отбежать в сторону, но его настиг клинок Валана.
Некромант замедлился и пристально вгляделся в нового противника:
– Зачем?
– Он струсил – богам не нужны слабаки. Они позорят нашу веру.
– И поэтому ты его убил?
Цидариас взревел, набрасываясь на Валана. Кулаки ударили по доспеху, оставив на нагруднике приличные вмятины; ответ Валан сделал быстрый выпад, оцарапав некроманту плечо. От раны протянулись алые дорожки, которые почти мгновенно были смыты дождем. Цидариас шагнул назад, призывая себе на помощь мертвецов. Сраженный Валаном солдат поднялся и набросился на своего убийцу со спины. Мертвец схватил священника за руку с мечом, утягивая его за собой вниз.
Валан исторг проклятье и попробовал вывернуться из цепких пальцев нового противника. Получалось плохо – сильно мешал мокрый камень стены под ногами. Кулак Цидариаса ударил по голове, едва не оторвав священнику голову, но Валан отбросил некроманта ударом ноги, а затем рухнул на колени. Решив не пытаться вырвать руку у мертвеца, священник проткнул его насквозь, а затем резко развернул его к наступающему некроманту. Валан попробовал из такого положения сделать выпад.
Штейгер с легкостью уклонился от столь жалкой атака а затем отступил, позволяя мертвецу измотать священника. На стену уже взобрался новый солдат, готовый вступить в бой с врагом. Мгновения хватило Цидариасу для того, чтобы сломить еще неокрепший разум юноши и разрушить его душу. Личность, воспоминания, умения, эмоции – он стер все, до чего только смог добраться. А затем подарил ему новые: гнев, ярость, ненависть. Тело парня содрогалось от неестественных сил, бушевавших в нем, спину выгнуло дугой, кольчуга начала рваться.
Солдат замер и, омываемый дождем, развернулся к священнику. Валан уже успел расправиться с мертвецом и даже встал на одно колено, когда на него напал новый противник. Измененный до неузнаваемости солдат бросил священника на пол и вырвал из его ослабевшей руки клинок.
Цидариас смотрел, как солдат терзает лежащего на спине священника, но не мог избавиться от тошнотворного чувства, что возникало, стоило ему оказаться поблизости от этих людей. Сила их веры была поистине огромна, и ему приходилось бороться с ней каждую секунду.
– Валан!
На стену забрался второй серебряный священник и, добравшись до своего товарища, ударил его противника посохом. Солдата буквально смело со стены, заставив его тело, кувыркаясь, рухнуть во двор. Левая рука Валана была сломана сразу в трех местах, отчего священник едва держался на ногах. Цидариас раскинул руки, его глаза пылали неудержимой ненавистью, а мышцы вздувались так сильно, что казались просто невозможно огромными.
Некромант двинулся навстречу врагам, когда в их битву вмешался кто-то еще.
Цидариас, у нас нет на это времени. Помоги Экраону во дворе.
Вспыхнуло зеленое пламя, и Ивирион внезапно оказался между противниками. Плащ некроманта был слегка опален, а длинные волосы лежали мокрыми прядями.
– Я займусь ими.
– Как хочешь, – пожал плечами Цидариас, устремляясь прочь.
Мертвецы окружили сражающихся, но Ивирион не позволил ни одному из них вмешаться. Он хотел лично уничтожить серебряное духовенство.
– Ты думаешь, что сможешь победить нас? Наша вера абсолютна, наша душа чиста, наши солдаты верны. Мы бьемся за людей, и нет ничего, что могло бы уничтожить нашу веру.
– Есть я.
Ивирион поднял руку. Пламя в его душе уже давно рвалось наружу, и он хотел дать ему выход. Священник с посохом рванул вперед, решив атаковать пирриона прямо в голову. Второй достал уцелевшей рукой кинжал и поплелся следом. Ивирион с легкостью уклонился от столь очевидного удара и упер раскрытую ладонь в нагрудник священника.
– Вот и все.
Пламя ударило и без труда прожгло сквозную дыру. Как в доспехе, так и в грудной клетке священника. Мужчина неверящим взглядом смотрел на опаленные края раны, силясь поверить в происходящее. В одно мгновение вся его духовная защита была сокрушена, а освященный доспех не выдержал мерзкой магии!
Валан вскричал и вбил в живот Ивириона свой кинжал. Он попытался рвануть его в сторону, чтобы усугубить и без того смертельную рану, но опустившаяся на голову рука не позволила этого сделать. Несмотря на пылавшее на кончиках пальцев пламя, ладонь казалась просто ледяной. Валан пытался заставить себя двигаться, но он больше не контролировал тела. Мертвые ничего не контролируют.
Пламя в секунду охватило голову священника, смывая с черепа любые проблески плоти. Ивирион подхватил тела убитых священников, поднялся на зубцы стены и широко развел руки, позволяя беснующейся внизу армии как следует рассмотреть его трофеи.
– Ваше серебряное духовенство мертво, а вместе с ним и мертвы ваши надежды!
Судорожный вздох прокатился по людям, узревшим среди дождя окутанного пламенем некроманта.
– Боги не явятся к вам, их благодать больше не снизойдет на вас, а судьба наплюет на ваши жизни! Вы – звери, призванные на убой. Вы мертвы!
Сбросив священников вниз, Ивирион позволил пламени сбежать по его рукам.
– А мертвые не воюют, – прошептал он, выплескивая огонь на приставленные к стенам лестницы. – Мертвые кричат.
* * *
Сиптуаг ступил во двор, окруженный самыми преданными и способными солдатами из всех, что имелись в его распоряжении. Битва во дворе уже переросла в бойню, что бушевала повсюду. Люди набрасывались друг на друга с такой яростью, которая была присуща скорее бешеным животным, нежели настоящим цивилизованным существам.
Золотое духовенство влилось в эту схватку с большой готовностью, расчищая себе путь вперед с презрительной легкостью. Их мечи и посохи рубили толпу крестьян так легко и непринужденно, словно те даже не пытались сопротивляться.
Священники успели убить более двадцати слуг, прежде чем встретились с более грозным противником. Воин в ледяных доспехах отшвырнул в сторону убитого им солдата и повернулся к новым врагам. Ледяной клинок был сплошь покрыт кровью, уже превратившейся в тончайший слой льда. Пустые глазницы существа уперлись в священников. Одно мгновение – столько понадобилось золотому духовенству, прежде чем они начали действовать.
Посохи ударили в нагрудник, расколов его пополам. Мечи впились в сочленения доспехов, прорубив себе путь к конечностям противника. Нечувствительное к боли существо ударило в ответ, заставив одного из священников упасть на колено. Тонкий слой инея остался на его волосах и лице, когда он рванул вперед.
Экраон пробился к сражающимся как раз в тот момент, когда они мощным ударом посоха снесли голову его ледяного мертвеца, а два меча вскрыли оголившуюся грудную клетку. Некромант внимательно наблюдал за происходящим, стараясь оценить силы противника.
– Они тебе не по зубам.
Экраон оглянулся. Цидариас бросил в грязь задыхающегося солдата – его гортань была сломана. Штейгер был сильно изранен, а движения стали не такими плавными как раньше, но он до сих пор казался до смешного неуязвимым.
– Мы не можем убить их. Только не здесь. Нужно отступить. Увести всех людей отсюда, дать им время на отдых, позволив мертвецам измотать противника.
– Они не дадут нам уйти, – Экраон оглядел священников, продолживших расправляться со слугами. – Они будут преследовать нас, пока не истребят всех некромантов до последнего. И им плевать, сколько обычных людей при этом умрет.
– Экраон. Ворота!
Некроманты обернулись, с ужасом почувствовав шок в голосе Тарреса.
– Что?
– Мы забыли про вторые ворота. Мы забыли про вторые ворота!
И в ту же самую новые враги ворвались во двор с другой стороны. Некроманты были так заняты отстаиванием стен, что совсем забыли еще о двух проходах, что имелись у дворцовых стен. И внутрь ворвалась конница.