- Да, - ответил мастер. - Именно так. И все подвиги, которые вы совершаете, вы совершаете для своей необычайной, чрезмерно чувствительной совести, и лишь только принятие почестей и имени Героя - для людей. Во имя людей.
- Чтобы кто-то другой пошел по нашему гибельному следу?
- Он бы и так пошел по нему, это в его природе. Вы только помогаете увидеть путь сразу, не блуждать в темноте, натыкаясь на стены и сбивая нежные фарфоровые вазы.
Ренкр кивнул:
- Касательно ваз я тебя понимаю. Может быть, даже слишком хорошо.
Старый мастер вздохнул, глядя на заходящее солнце:
- В конце концов, мальчик, нельзя все списывать только на совесть. Но об этом ты узнаешь, когда вернешься, а пока - иди туда, куда собрался. Ты давненько там не был.
И Ренкр пошел.
- Здравствуй, моя хорошая, здравствуй. Как глупо все получилось, как неестественно и неправильно! Вот ведь, я снова все забуду, как только проснусь, и это так обидно, но тут уж ничего не поделаешь: я просто не могу позволить себе думать о тебе еще и там, наяву. Это может помешать мне в тот единственный момент, ради которого все происходит со мной. Я даже сам не знаю, что - "все" и когда настанет "момент", ничего не знаю, и это вдвойне обидно и неправильно. Я все-таки опять к тебе вернусь. Ты скажешь: "Это глупо и нелепо. Ты лжешь себе". Я правды не боюсь! Пускай молчат, пускай не верят где-то - я все-таки опять к тебе вернусь!.. Ты только дождись. Роул? Пускай будет Роул. Пускай будет кто угодно, но ты дождись и я вернусь, вернусь в своем бессилии, прорвусь сквозь этот черный лед тоски! ...Все не то, опять не то, и все слова - не те, чужие слова и чужие мысли, остается только взгляд, и, Создатель, его вполне достаточно! Обещаю, я вернусь.
Проснувшись, он смог вспомнить только сон с Вальроном, хотя почему-то знал, что это не все, и это - не главное. Да, впрочем, на самом деле сейчас не было ничего главного, ничего, кроме трех седоглавых гор на горизонте. И эти горы приближались.
Эндоллон-Дотт-Вэндр. Нечто древнее, мощное, безразличное. Хотя чувствовалось каким-то седьмым-восьмым чувством, что безразличие это - не больше чем маска. А что за маской? Тоска? Или злобный оскал чудовищ? Если ему и суждено это узнать, то очень и очень скоро.
Дракон начал снижаться. Вблизи все оказалось не таким уж зловещим, как это представлялось дома (то есть в поселке горян), когда лежишь под остывающим одеялом и пытаешься почувствовать, как должен выглядеть город драконов. На ум обязательно приходят глубокие пропасти, на дне которых виднеются камни с засохшей на острых гранях кровью жертв. Или, например, большущие клетки с альвами, троллями, эльфами, где они в ужасе дожидаются своей очереди, чтобы взойти на алтарь Камня жизни. На самом деле горы как горы. Может, только отверстий в их телах чуть больше, чем в обычных, и в этих отверстиях видны большие внутренние полости, а там - драконы. Во-он два полетели куда-то, придерживая третьего, судя по внешнему виду то ли старика, то ли подраненного - издали и не разглядеть. Ага, все-таки молодой, видимо, неудачно взлетел или попал в самое сердце бури; правое крыло свисает жалко и беспомощно. Выходит, не такие уж страшные, не такие уж неуязвимые, как об этом принято думать.
Его дракон спланировал прямо ко входу в огромную, невообразимо огромную полость, и Ренкр внутренне сжался, ожидая чего-то неприятного. Они пролетели сквозь этот зал (скорее даже Зал) и очутились в темной пещере с низким потолком и отверстиями в полу. Дракон подхватил своего седока за шиворот куртки и опустил в ближайшее из отверстий.
Парень оказался в яме, напоминавшей изнутри кувшин: широкие бока да узкое горлышко. Не выбраться.
Дракон взмахнул крыльями и улетел наружу.
"Значит, одно из двух - либо от голодной смерти умру, либо меня очень скоро убьют. Предположим, сегодня".
Он сел на холодный каменный пол, прислонился спиной к вогнутой стене и обхватил плечи руками, надеясь, что так хоть чуть-чуть согреется. Ждать пришлось еще сутки, а потом за ним пришли.
Человек с бледным узким лицом, больше напоминающим посмертную гипсовую маску, внезапно вскочил со своего любимого кресла и начал измерять комнату шагами. К окну, к книжным полкам, к двери, к дивану, к окну... Потом облегченно вздохнул, довольно прищелкнул пальцами и, успокоенный, вернулся в кресло. Да, он дважды, нет, трижды, допустил ошибки, но, черт возьми, святая правда в том, что несколько минусов в сумме дают плюс. Огромный жирный плюс.
Он проглядел, что драконы сумели создать предопределенность, проглядел то, что его чары, увы, здесь ослабели и Камень жизни уже не столь значим; и наконец он таки допустил, чтобы Ищущий завладел творением Свиллина. Но все это в итоге приводило к наилучшему из возможных результатов.
Человек с лицом гипсовой маски откинулся в кресле и улыбнулся своим мыслям.
Последние сутки прошли в смутном полубреду. Скоро после заточения ему швырнули в яму кусок сырого мяса, и Ренкр съел его, съел, жадно разрывая на части, чавкая, истекая слюной, кажется, даже рыча. Потом было невыносимо стыдно - и в то же время очень хотелось еще. Выпачканные в крови пальцы он тщательно облизал.
Заснуть никак не удавалось. Наверное, от холода, хотя вряд ли. Скорее уж от навязчивого чувства, что что-то должно случиться, вот-вот, - и пропустить это "что-то" никак нельзя, пусть и очень хочется. Над головой шелестели крылья, цокали когти, переговаривались о чем-то громоподобные голоса, но все происходило слишком далеко, как будто в другом мире, по ту сторону прозрачной непреодолимой стены. "Скорей бы уже, - тоскливо тикало в голове. - Сколько же можно заставлять ожидать!"
Наконец за ним пришли. Сначала он ничего не понял. Просто вдруг оказалось, что кто-то смог проникнуть сквозь эту прозрачную стену, и не просто проникнуть, а и принести с собой звуки и ощущения, все то, чего здесь не было. В яму медленно, крадучись, опустился конец веревки. Сама она находилась где-то над головой. Ренкр посмотрел туда и увидел белое размытое пятно, которое облегченно произнесло:
- Уфф! Ну, слава Создателю!
Альв открыл было рот, чтобы что-то сказать - что-то ведь полагается говорить в подобных случаях, - но размытое пятно отчаянно замахало руками, давая понять, что все разговоры нужно отложить на потом. Сейчас спасаться. Бессмертный был прав. Спасаться - прежде всего. Но вот только вряд ли Ренкр сможет вскарабкаться по этой веревке, он слишком слаб даже после того куска мяса.