Гном замялся.
— Позже расскажу, — пробурчал он. — Не знаю, как вы, а я жрать хочу до смерти. За целый день во рту крошки не держал.
— Что ж так? Нечего?
— Некогда, — отрывисто бросил Свиллин, распаковывая свой мешок. — Хватит болтать, давайте-ка к столу.
Ренкр и Черный присоединились к гному, доставая собственные припасы.
Ел гном торопливо. Не жадно, а именно торопливо, будто боялся куда-то опоздать. И Ренкр и Черный заметили это, но промолчали — только переглянулись между собой.
Свиллин доел, встал из-за стола и поспешил к двери. Распахнул ее, долго всматривался и вслушивался в ночь, потом захлопнул и запер на прочный с виду засов.
— Что стряслось? — поинтересовался бессмертный.
Гном обернулся и нахмурился:
— Подожди.
Он вернулся к столу, убрал с него все, что там лежало, сваливая оружие и вещи прямо на пол, затем кивнул «гостям», чтобы помогли. Втроем они придвинули стол к двери, и только после этого Свиллин, казалось, немного успокоился. Он опустился на табурет, расчехлил секиру и стал править лезвие, в этот момент очень напоминая Ренкру Одмассэна.
Бросив косой взгляд на парня и его спутника, Свиллин заметил:
— Вы бы тоже лишний раз проверили свое оружие. Не помешает.
Черный весь подобрался, как это бывало с ним перед боем, подошел вплотную к гному и спросил:
— В чем дело, Свиллин?
— Во мне дело, — угрюмо ответил гном. — Погоня за мной, дней десять по пятам шли, в затылок дышали, а сегодня, видать, достанут.
— Кто такие? Сколько? И с какой стати ты им понадобился?
Гном ответил. В кратком его ответе, исключавшем многочисленные междометия, местоимения и анатомические подробности, содержалось следующее: Свиллин и сам толком не знает, сколько врагов, зато уж кто они такие и зачем он им нужен — здесь сомнений нет.
— Поподробнее, — потребовал иномирянин. — Очень мне это, прости, любопытно.
Гном хмыкнул:
— Слушай, ваше любопытство. Было у меня на востоке одно «дельце», я как раз возвращаюсь. Ну, и по дороге наткнулся на мантикорку одну. Тварь засела под одной деревушкой, в лесу, и всякого, кто рисковал нос за ворота высунуть, норовила схарчить. Я, ты знаешь, себя никогда героем не считал, просто так уж вышло: и селяне просили, и дорога моя через тот лес пролегала — совпало, одним словом. Ну и я ее зарубил к… Н-да, зарубил, стал быть. Ну а зарубимши, дальше отправился.
— Награду хоть взял или за так старался? — подначил Черный.
— Да ну тебя в пень! Взял бы, так деревня бедная была, что мне, деньги на себе переть прикажешь? А самоцветов или других камушков у них не нашлось. Понял? И вообще, что за манера дур-рацкая, перебивать гнома! Дело не в награде, дело в выродках мантикорочьих. Иду, значит, себе по лесу, никого не трогаю… не лыбься ты, Ищущий, не лыбься, Создателем заклинаю!
— иду, а тут грифон какой-то шалый подлетает. Так, мол, и так, говорит, ты б поспешал, Доблестный. Я: с какой стати? Он: дык погоня за тобой, дружище. Оказалось, мантикора попусту время не теряла, успела детишек нарожать, и те детишки меня по всему лесу ищут. Само собой, не спасибо сказать за смерть мамашкину. Ну, грифон мне подсобил, до гор подвез (нам как раз по пути было), а потом уж я своим ходом. Только выродки мантикорочьи не отстают, я знаю. Думаю, этой ночью до нас доберутся.
— Доберутся, — подтвердил Черный. — Мы сегодня их хохот слышали. Веселые они у тебя.
Гном сплюнул:
— Скажешь тоже — «у меня»!
— Ладно, не обижайся, — махнул рукой бессмертный. — Лучше вот что объясни: какого черта ты мне у двери клинок к горлу приставлял?
— Ты это брось — по-иномирянски ругаться, — ответил гном. — А касательно…
В дверь постучали.
Свиллин вздрогнул.
— А вот, похоже, тот, с кем ты меня перепутал, пожаловал, — заметил бессмертный, доставая из ножен свой черный клинок.
Стук повторился. Вместе с ним раздался уже знакомый хохот. Одновременно в то окно, у которого раньше стоял стол, ударилось что-то массивное, ударилось так, что даже вздрогнули бревенчатые стены хижины. Еще удар — и ставни исчезли. Громадная коричневая клешня, сорвавшая их с петель, принадлежала гигантскому скорпиону с лицом, удивительным образом напоминавшим одновременно альвское и тролличье.
Вообще-то меньше всего мантикоры имеют отношение к скорпионам. Ну, телом похожи, так ведь голова у них альвская — что теперь, будем родословную от альвов выводить? Тварь эта, как правило, имеет еще и крылья, как у стрекозы, но детишки убитой Свиллином матери-героини их еще не отрастили. И ума, похоже, не нажили… Нет, я лично ничего против мантикор не имею. Жизнь — борьба, и так уж получилось, что твари сии питаются разумными двуногими существами. Сами разумные двуногие их постепенно и выбьют, я же в Гераклы никогда не записывался. Но в данный момент детеныши угрожали жизни моих друзей, так что пришлось вмешаться.
Свиллин с Ренкром уже готовились геройски пасть в бою, но, по правде говоря, в мои планы это не входило. Поэтому я попросил их остаться в домике, а сам вышел к гостям — через развороченное тварями окно.
Мантикор было пять штук, и все норовили ударить меня хвостами со скорпионьими жалами на конце. Один я успел отсечь, потом все-таки пришлось заняться регенерацией (вернее, это регенерация мной занялась, поскольку штуку сию я контролировать неспособен — а жаль). Разумеется, после того, как я восстановился, мантикоры немного обалдели от подобной живучести и замешкались, чем я и воспользовался (подло)… И все-таки еще дважды приходилось выбывать из боя, пусть и ненадолго. Словом, было в меру весело. Вернулся я так же — через окно, весь измазанный зеленовато-бурой кровью мантикор, в изорванной одежде и с несколькими новыми шрамами. В общих чертах ознакомил ребят с происшедшим и предложил:
— Ну что, вернем стол на место?
Свиллин отрицательно покачал головой. Примерно такой реакции я и ожидал. В противном случае все было бы слишком просто. Я медленно присел на табурет рядом с ним:
— Так кого же ты ждешь в гости, гном?
Переход был мучительный. Как и всегда. Но он был вызван необходимостью. Как всегда.
Человек с бледным узким лицом, больше напоминающим посмертную гипсовую маску, осмотрелся и пошел по тракту, морщась при виде царившего вокруг запустения. Скоро впереди показалась хижина с выдернутыми ставнями и дымком над крышей. В хижине горел огонь, бросая пляшущие отблески на туши мантикор, живописно разбросанные снаружи.
Человек мысленно поаплодировал победителю и направился к зарослям напротив выбитого окна, прилаживая арбалетный болт в ровный паз оружия.
После вопроса Черного Свиллин долго молчал, потом поднялся и извлек из дорожного мешка карту. Гном расстелил ее на полу, придавив края поленьями, извлеченными из общей кучи. Потом подозвал к себе Ренкра и Черного:
— Смотрите.
Карта отображала крайний запад Ивла, в том числе и район, где они сейчас находились. Дальше, на северо-западе от хижины, была обозначена огромная территория, именуемая Брарт-О-Дейном, страной гномов. А еще дальше лежал Эхрр-Ноом-Дил-Вубэк.
— В Свакр-Рогге, столице моей родины, — заговорил Свиллин спокойным, ровным голосом, — находится предмет, который я создал. Вернее, подделка, подобие того, что я создал на самом деле. Истинное творение со мной, и за ним сейчас охотятся. Это — то, что позволяет гномам не давать живой подати драконам, то, что может расколоть Камень их жизни, тем самым разрушив чары Темного бога. Я знаю сие, потому что три ткарна назад тайком пробрался в Эндоллон-Дотт-Вэндр и отколол кусочек Камня. Тем самым я посягнул на чары Темного бога, создал угрозу его власти — и теперь он ищет меня.
Ренкр удивленно наблюдал за переменой в речи Доблестного. Черный же только усмехнулся и деловито спросил:
— Означает ли существование предмета, о котором ты говоришь, то, что драконы могут больше не пить крови; что они освобождены от чар Темного бога?
— Нет, увы, нет. Это значит, что Камень можно уничтожить, освободив их от жизни — но и от ежеткарных мучений. К сожалению, я не успел это свершить. Меня заметили, и я едва спасся. Драконы знали о силе моего творения и перестали брать с нас подати-жертвы. Но о предмете узнал и Темный бог. Когда он начал за мной охотиться с тем, чтобы отобрать предмет, я бежал на восток, подменив свое изделие безобидной копией; но и на востоке не смог прятаться — Темный бог нашел меня. Я попытался пробраться тайком обратно, но и на этот раз случай с мантикорой, боюсь, раскрыл мое местоположение. Возможно, скоро я умру. На всякий случай я хочу сказать тебе, Ищущий, что это за предмет, чтобы ты мог завершить начатое мной. Слушай же.