Когда в детстве представляешь себя героем приключений, не веришь, что тебя могут убить или в то, что твои приключения не принесут тебе славы. Не думаешь, что от твоих действий могут пострадать те, кто тебе дорог. Не думаешь, что можешь оказаться в ситуации, в которой нет очевидно правильного решения. На секунду в голове лейтенанта возникла мысль прыгнуть в морскую воду и вернуться домой. В место, окутанное ореолом безопасности и тепла.
В этот момент ботик ударился о борт «Отчаяния», и офицеры начали свое восхождение на корабль. Никто не оборачивался. Никто ничего не слышал.
Глава 4. Будни бескрайнего моря
Оказавшись на борту и сильно удивив караульного десятника своим появлением, Хольт приказал поднимать команду. Одним взглядом капитан дал понять Джереми Нортхэму, что необходимо занять инквизитора до тех пор, пока гавань не скроется за горизонтом. Первый помощник был достаточно давно знаком с Рэджинальдом, чтобы понять его без лишних слов.
— Отбери трех лучших стрелков из своих гвардейцев. Тех, кому можешь доверять. Выдай луки, пусть встанут на корму и отстреливают любую птицу, которая приблизится к кораблю со стороны континента. Почта нам не нужна, — прошептал капитан Джонатану Норрингтону, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал.
Гвардеец в туже секунду отправился выполнять полученный приказ. По его лицу было видно, что он оценил предусмотрительность капитана.
— Подымай команду, пусть садятся на весла. Нам необходимо как можно быстрее набрать скорость, чтобы избежать погони, — настала очередь Огла получить свой приказ.
Капитан окинул взором бескрайнее море, что ждало их впереди, чтобы перевести дух. Спокойная водная гладь с едва заметными волнами заставляла его забыть обо всех переживаниях. Здесь он как никогда ощутил дух свободы.
— Мистер Колгрейн, мистер Кэрил, займитесь матросами на палубе, пусть поднимают паруса и якорь, слава Создателю, ветер на нашей стороне, — переключился он на лейтенантов.
Дальнейших приказов Кэр не слышал, так как немедля принялся исполнять адресованный ему. Руководя отданными в его распоряжение матросами, он краем глаза наблюдал, как два десятка зеленых плащей под руководством мистера Грея при помощи морских канатов поднимали с воды ботик и закрепляли его у одного из бортов. Точно такой же сейчас был подвешен и с другой стороны.
Паруса были подняты, весла опущены в воду, и корабль быстро начал набирать скорость. Итан стоял на корме и смотрел, как за горизонтом исчезает место, которое он называл своим домом.
— Ты еще не бывал на таком корабле, как «Отчаяние»? — Кэр не заметил, как за его спиной появился Иона Форингтон.
— Нет, — ответил лейтенант, осознав, что из почти трех сотен человек экипажа только он да мистер Кэмбел были здесь впервые.
— В таком случае я попрошу мистера Колгрейна все показать. На ближайшие годы он станет вашим соседом. Надеюсь, вы найдете общий язык, — сказал подошедший к ним мистер Нортхэм, хотя на его лице отображалось абсолютное безразличие в отношении того, сойдутся характерами молодые лейтенанты или нет.
Для первого помощника не существовало понятия удобства, когда речь шла о деле. Дожидаясь, когда к ним подойдет Пит, Кэр слушал, как подозвавший к себе Огла капитан попросил боцмана ненавязчиво оценить отношение команды к нахождению инквизитора на борту.
Пит проводил Кэра в их каюту, расположенную на ярус ниже. Она оказалась не самой большой, но вполне уютной. По обеим сторонам располагались кровати, а у дальней стены между ними стоял стол. Свет проникал лишь через небольшое круглое окно, вырезанное в борту. Им еще повезло. Матросы, расположившиеся на нижней палубе, были лишены такой роскоши, как дневной свет. Отверстия для весел располагались слишком низко и закрывались, когда морякам не требовалось грести.
У подножия лейтенантских кроватей стояли сундуки с их личными вещами. Кэру снова повезло, заботливый Альберт не стал затягивать доставку немногочисленного скарба своего господина до последнего момента. Итан ухмыльнулся, подумав, что у мистера Кэмбела в каюте стоит, должно быть, как минимум два подобных сундука, один из которых доверху забит табаком с острова Борус.
Когда с момента отплытия пробил четвертый кормовой колокол, капитан объявил общее построение на верхней палубе. Проходя через стройные ряды своей команды, капитан произнес воодушевляющую речь и представил команде нежданного гостя. По указанию капитана все время, с тех пор как были подняты паруса, Огл обрабатывал команду, внедряя в сознание моряков идею о том, что присутствие священнослужителя на корабле не так уж и плохо.
Подготовленные к этой новости матросы не высказали бурных протестов. Представ перед командой, Йон также держал слово, сообщив, что объявляет занимаемое им помещение в носовой части верхней палубы корабля храмом Создателя. Двери его покоев всегда открыты для желающих исповедаться в своих грехах. Ежедневные службы будут проводиться за два корабельных колокола до полудня.
По рядам моряков пронеслось перешептывание, но не возмущенное, а, скорее, просто удивленное. Им прежде еще не доводилось видеть представителя ордена святого Ролана так близко. Голос под маской звучал уверенно и безапелляционно. Кэр поймал себя на мысли, что ему чертовски интересно, как выглядит лицо человека, скрывающегося под изображением священного древа. Седые волосы создавали впечатление, что человек в сером плаще старик. Однако голос звучал так, будто принадлежит человеку, чей возраст еще не пересек отметки в тридцать.
Довольный реакцией своих подчиненных, капитан приказал экипажу возвращаться к исполнению своих обязанностей. Невооруженным глазом было видно, что он в хорошем расположении духа. Заняв место у штурвала и вдыхая свежий морской бриз, капитан на несколько секунд закрыл глаза, наконец-то успокоившись и принимая тот факт, что мечта его сбывается прямо сейчас.
Рэджинальд Хольт не имел ни малейшего представления о том, что ждет его и доверившихся ему людей во Внешнем море. Сейчас ему было достаточно просто наслаждаться видом бескрайнего моря со всех четырех сторон и вести свой корабль вслед за флагманом адмирала Хариса.
За следующие три недели плавания Кэр изучил каждый уголок своего нового дома. Ему было немного непривычно командовать матросами, многие из которых были значительно старше него и уж точно много опытнее. За время обучения в академии Итан не раз выходил в море, но никогда прежде не был на столь огромном судне. Экспедиции не повезло, и вот уже вторую неделю в ее паруса дул встречный ветер, замедляя и без того тяжелые корабли.
На главной палубе гордо возвышались три больших мачты, паруса которых наполнял жизнью легкий ветер. Ближе к корме находилась мачта поменьше с необычным парусом треугольной формы. Каюта капитана обосновалась на корме, прямо под площадкой рулевого. Такое расположение позволяло капитану всегда находиться в центре событий и первым из офицеров оказаться у штурвала.
Небольшое возвышение на носу корабля, словно создавая баланс сил на чаше весов, было превращено инквизитором в храм. Йон разделил отведенную ему каюту на две части. Та из них, что открывалась взгляду при входе, служила священнослужителю местом приема паствы. Значительно меньшая часть каюты была отделена тканевой шторой и выступала в качестве личных покоев инквизитора.
Если верить словам мистера Форингтона, имя Йон было ненастоящим. Представители ордена святого Ролана отказывались от всего мирского, включая собственную личность. Взамен они получали непонятные непосвященному в тайны ордена прозвища. Профессор рассказал, что будущих рыцарей ордена отбирают еще детьми, чтобы в их головы было легче заложить необходимые идеалы. Магистр ордена получил от Великого Совета право призыва и мог беспрепятственно набирать в свои ряды любого одаренного отрока, невзирая на его происхождение.