Аурлиец и его спутница были в трансе, движения им не принадлежали, тела были чужими. Кэр первый приблизился и поцеловал Ноа. Девушка легким движением скинула с себя тончайшую торжественную тунику. Помогая Итану снять рубаху, аборигенка прикоснулась к шраму у его сердца, полученному во время дуэли. Аурлиец нежно обхватил кисть ее руки и снова поцеловал. В голове его при этом не было ни единой мысли. Он был абсолютно чист, будучи не обремененным тяжестью тех мыслей, что отягчают существование любого человека. Чувства обострились под действием мистического напитка. Юноша и девушка провели эту ночь свободными от всех переживаний, предоставленные лишь самим себе.
Кэр давно не просыпался в таком хорошем настроении. Растянувшись во весь рост, он любовался облаками, медленно пролетающими над их пристанищем. Голова Ноа лежала у него на груди, и он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее. Распущенные волосы девушки щекотали его грудь. Утреннее солнце согревало своими нежными лучами. Аурлиец ощутил легкое чувство холода в районе груди. Ему пришлось немного отодвинуть волосы аборигенки, чтобы понять, что холод источает медальон, висящий у него на шее.
Реликвия племени явно была сотворена не на этом острове. Аборигены еще металл обрабатывать толком не научились, а эта драгоценность была создана из сплава, неизвестного даже Кэру. Медальон оказался идеально гладким. Ни выступов, ни изображений. Всматриваясь в него, можно было увидеть лишь свое собственное мутное отражение. Стоило только Итану коснуться украшения, как позабытые картины вчерашней ночи стали всплывать у него в голове. Лабиринт пещер, просторный грот, наскальные рисунки, алтарь, скелет, корона. Видение преобразилось, и корона слилась с черепом скелета, превращаясь в рога. Кэр посмотрел на свою ладонь. Порез, оставленный вождем во время ритуала, за одну ночь успел зажить практически полностью. Аурлиец вздрогнул от нахлынувших видений.
Неаккуратное движение разбудило девушку. Ноа распахнула глаза, заставив Кэра забыть о своих переживаниях на несколько часов. Позавтракав, они решили отправиться к тому самому озеру, где мистер Кэрил застал свою будущую жену. По пути аурлиец ненавязчиво, стараясь не вызывать подозрений своим излишним интересом, по крупицам вытаскивал из Ноа воспоминания о вчерашней ночи. Как оказалось, девушка и сама с трудом помнила происходившее в пещере. Вчера она точно также, как и Итан, впервые оказалась в священном для ее народа гроте. Ноа морщилась, пытаясь вспомнить четкие картины церемонии, но тщетно.
Тогда Кэр напрямую расспросил ее о красном боге. К удивлению Кэра, облик божества был загадкой для большинства членов племени. Лишь избранные имели право лицезреть его останки. Согласно традициям, только вождь и шаман племени могли определять достойных. Уже несколько поколений не видели мощей Аскха из-за того, что пещера долгое время находилась во власти одержимых. На вопрос о причине отсутствия шамана в столь значимый для его народа день девушка ответила, что тот покинул деревню после дуэли и больше не появлялся.
Добравшись до столь много значащего для них озера, Кэр заставил себя выкинуть из головы мысли о вчерашнем открытии. Ноа светилась от счастья, и, смотря на нее, аурлиец не мог не заразиться ее прекрасным настроением. Девушка призналась, что лейтенант сперва напугал ее в тот день, когда застал купающейся. Отныне это сокрытое от посторонних глаз место стало их личным убежищем. Мечты Итана материализовались в самом лучшем воплощении. Аурлиец был счастлив как ребенок. Он подолгу задерживал дыхание под водой, исчезая на дне озера. Когда он показывался на поверхности, Ноа делала вид, что злится, и возмущенно брызгалась холодной водой.
К сожалению, они все еще не принадлежали лишь себе. Когда они вернулись в деревню, девушки племени похитили Ноа у аурлийца. Кэру, ставшему отныне частью племени, вождь выделил хижину неподалеку от священного костра. Лейтенанту не терпелось добраться до капитана Хольта, чтобы сообщить ему о предполагаемом открытии. Оказавшись за стенами форта, Итан узнал, что капитана и большинство офицеров вызвал в свою ставку на побережье адмирал Харис.
Совсем отчаявшись, Кэр уже собирался возвращаться в деревню, когда заметил мистера Рокуэла у лазарета. Чарли сидел на пеньке, облокотившись о стену, и курил трубку. Доктор был, пожалуй, лучшим кандидатом на роль слушателя удивительной истории лейтенанта. Оказавшись в уединении, за дверью лазарета аурлиец поведал мистеру Рокуэлу все, что ему удалось вспомнить о событиях вчерашней ночи. Не надо было быть крайне наблюдательным, чтобы заметить пробудившийся интерес в зеленых глазах доктора.
— Как думаете? Мне это все померещилось? — спросил Кэр в конце своего повествования.
— Мне бы очень хотелось убедиться в обратном, — доктор явно был взбудоражен.
— Тогда что это за существо? — Итан надеялся, что мистер Рокуэл подарит ему рациональное объяснение увиденного.
— Ничего не могу сказать сейчас. Мне надо увидеть его. Своими глазами.
— Но вас вряд ли допустят в священную пещеру, — начал Кэр, но осекся под пристальным взглядом зеленых глаз.
— Значит, никому не стоит знать о том, что мы собираемся сделать, — доктор полностью преобразился, таким решительным Итан его прежде не видел.
— Не прошло и суток, как я стал частью племени, а вы хотите, чтобы я нарушил его священный закон? — лейтенант уже десять раз пожалел, что первым ему на глаза попался именно доктор.
— Вы совершенно правильно меня поняли. Ваш долг перед соотечественниками превыше супружеского, — ухмыльнулся мистер Рокуэл.
— Но что я скажу в деревне?
— Элементарно, соврите им, что вас, как и остальных, вызвал на берег адмирал Харис. Вы пока еще обязаны ему подчиниться, — напомнил Чарли.
Кэру очень не нравилась мысль соврать собственной жене в первый день брака, но было что-то такое во взгляде доктора, что заставляло повиноваться его воле.
— Когда? — сдался лейтенант.
— Выступаем вечером, я буду ждать у северной тропы. Пожалуй, не стоит пока посвящать в наш план мистера Форингтона. Он сейчас отвечает за безопасность в форте и вряд ли одобрит нашу идею.
Лейтенант не нашел в себе силы противоречить доктору. Соврать Ноа оказалось очень непросто, но девушка была готова поверить любому его слову. Когда начало смеркаться, Кэр появился в обозначенном месте. Зеленоглазый уже ждал его и с явным нетерпением расхаживал взад и вперед. На плече у него висел походный мешок. Двигались быстро, не останавливаясь на отдых. На протяжении всего пути доктор раз за разом переспрашивал о подробностях, заставляя Кэра вспомнить каждую деталь. Стояла кромешная тьма, когда они оказались у входа в пещеру.
— Говоришь, оставил отметки на полу собственной кровью? — спросил доктор, поджигая факел.
— Если я могу доверять собственным воспоминаниям, то да.
— Тогда только после вас, — доктор передал факел и церемониально взмахнул рукой, приглашая Кэра первым пересечь границу пещеры.
Итан не сразу решился войти в лабиринт. Ему отчего-то совсем не хотелось поворачиваться спиной к доктору. Только сейчас лейтенант понял, что никто на всем острове не знает, где он. Ничего не помешает его загадочному спутнику перерезать ему горло и оказаться в лагере еще до рассвета, не вызвав подозрений. Аурлиец сделал первый шаг и опустил глаза вниз, стараясь уследить за тенью следующего за ним мистера Рокуэла, готовясь отскочить в сторону при любом ее резком движении.
Сперва им не удавалось найти каких-либо отметин, и Кэр уже отчаялся, все больше и больше убеждаясь в том, что видения подменили собой реальные воспоминания. Его переживания развеяло многократное эхо, вызванное голосом Чарли. Лейтенант обернулся и увидел доктора опустившимся на колено и ведущим рукой по земле. Подойдя к нему с факелом, Итан убедился, что мистер Рокуэл не ошибся и на земле действительно присутствуют засохшие капли крови. Кэр удивился тому, как доктор быстро привык к абсолютной темноте пещеры.