— Брось, старина, хватит уже дрожать при виде любой тени. Пора признать, что твой Создатель как минимум не единственная сила в этом мире. Разумеется, если он вообще существует, — Иона вернулся к их постоянному спору, достаточно часто возникающему за столом семейства Кэрилов.
— Смелость и острота ваших высказываний прямо пропорциональна расстоянию до Ортоса? — рассмеялся Дункан, разряжая возникшую в комнате напряженность.
— Скорее, стремительно приближающейся смерти, — ничуть не смутившись, парировал мистер Форингтон.
— Вас не пугают костры инквизиции? — спокойно спросил мистер Нортхэм.
— Не думаю, что они меня дождутся. Дрова для моего кострища еще не успеют обсохнуть, а я уже окажусь перед Создателем.
Огл так и не ответил на выпад товарища. Лицо его покраснело от ярости, но он сдержался.
— Не богохульствуй, Иона, своими высказываниями ты лишь порочишь собственную честь. Сколько раз тебе надо это повторять, — короткий ответ был единственным, что выдавил из себя добродушный боцман.
— Давайте, врите самим себе. Неужели никто, кроме меня, об этом больше не думал? Мистер Кормак, что насчет вас? Может, вы наконец признаетесь, что вас достало всю жизнь вырезать из дерева один-единственный сюжет? — только сейчас стало заметно, что мистер Форингтон немного пьян.
Не дождавшись ответа, он в нескольких вариациях комически изобразил жителей герцогства, пытающихся объяснить Кларку, какой именно из канонично установленных форм символа Создателя им необходим. Итан заметил, как мистер Грин и доктор Рокуэл улыбнулись. Огл покраснел еще сильнее, а остальные офицеры напряглись в ожидании бури.
— Скажи, Кларк, ты ведь был бы рад, поступи в твой магазин заказ, способный в полной мере раскрыть талант резчика по дереву? Только уж уважь нас, избавив от лицемерия, — разбушевался Иона.
Мистеру Кормаку не дали ответить, так как всем пришлось успокаивать Огла, резко поднявшегося со своего места. Потребовались усилия четырех офицеров, чтобы усадить великана обратно.
— Я дам вам всем слово, чтобы потом не было сюрпризов. С чем бы мы ни столкнулись впереди, по возвращении домой я лично расскажу всю правду нашим соотечественникам. Даже если вы вдруг решите, что ложь во спасение — это правильный выбор. Любого, кто захочет убедить меня в обратном, будет ждать мой меч.
— Мне жаль тебя, Иона. Я бы подумал, что ты глуп, если бы не знал тебя так давно. Своими словами ты навлечешь на себя кару, о которой впоследствии будешь горько сожалеть, — пробубнил себе под нос Огл.
— Сэр, кажется, вам стоит прилечь, — неуверенно вставил Пит.
— Юноша, в моей жизни было больше сражений, чем зубов в той самой пасти, которую ты только что посмел раскрыть в мой адрес.
Униженный лейтенант моментально смолк и вжался в кресло, пожалев о своей дерзости и неумении стоять на своем до конца.
— Где был твой Создатель, когда дикари подняли мятеж на острове Кроат? Почему он решил сохранить жизнь лишь мне и лишил ее десятка более достойных людей? Чем он был занят, когда мятежники перерезали горло моего брата у меня на глазах? О чем думал, когда они сжигали его символ? Я не увидел его гнева тогда, не думаю, что увижу и сейчас, — громко и агрессивно выкрикнул Иона, снова повернувшись к боцману.
Бросив взгляд на мистера Норрингтона, Кэр понял, что капитана гвардейцев крайне забавляет все происходящее. Должно быть, его взгляды не сильно отличались от взглядов профессора, но он был достаточно аккуратен и умен, чтобы не высказывать их самому.
Столь длительная и эмоциональная речь заставила мистера Форингтона согнуться в очередном приступе кашля.
— Думаю, вам действительно стоит отдохнуть. Сегодня был непростой день, — воспользовался паузой капитан, указывая старому воину на дверь.
Заглянув в спокойные глаза Хольта, профессор хотел еще что-то сказать, но под их холодным непоколебимым напором вынужден был подчиниться. Субординацию и порядок на корабле мистер Форингтон уважал больше всего на свете.
— Прошу меня простить, капитан, — Иона склонил голову и, попрощавшись со всеми, покинул стол.
В опустившийся тишине еще долго был слышен его удаляющийся кашель. Настроение за столом было подавлено, и никто не решался первым продолжить разговор.
— Я бы на вашем месте опасался человека, дожившего до седых волос в профессии, где умирают молодыми, — предостерег Пита мистер Нортхэм.
— Ставлю злотый на то, что мистер Форингтон первый из нас стоит в очереди к Создателю, — расхохотался Дункан.
— Прошу вас простить поведение Ионы, — неожиданно для всех заступился за профессора доктор.
Чарли полностью завладел вниманием офицеров. Каждый ждал от него ответа, но вопроса вслух не задавал.
— Пока мы были на острове, мне удалось изготовить снадобье, способное облегчить его страдания. Настолько, что он сам уверовал в возможность собственного исцеления. Я пытался донести до него, что настой лишь убирает симптомы, не трогая корень заболевания. Сегодня приступы вернулись, и он вновь испытал позабытый страх смерти. Вино оказалось не лучшим помощником для приглушения паники. Иона признался мне, что не позволит себе умереть на больничной койке. Он воин до мозга костей и свою смерть жаждет обрести в сражении, — пояснил мистер Рокуэл.
— С учетом особенностей нашей профессии и ставки нашего дорогого штурмана у него еще есть все шансы на смерть в бою, — грустно улыбнулся мистер Нортхэм.
Дункану стало неловко за ту иронию и сарказм, с которыми он подошел к печальной судьбе мистера Форингтона.
— Если ему так не терпится, я могу легко окончить его страдания. Пусть только попросит, — Кэр подумал, что мистер Норрингтон шутит, но, обернувшись, с ужасом понял, что ошибся.
— Огл, не серчай на бедолагу. Ему и так непросто, — постарался успокоить боцмана мистер Грей, но Огл уже выглядел абсолютно спокойным.
Подозрительно тихо себя за столом вел мистер Кэмбел, обычно являющийся сердцем и душой компании. Лишь в начале вечера он проявил понимание к положению Итана и предложил ему беспроцентный кредит на свой табак до конца путешествия.
— Мы так увлеклись, что слишком далеко ушли от главного вопроса, — напомнил мистер Нортхэм, будучи одним из немногих за столом, кто сохранил трезвость рассудка.
Один за другим офицеры выразили свою готовность продолжить плавание на запад, дав обещание капитану не сеять смуту среди команды. Кэр и Родрик переглянулись между собой, прежде чем ответить.
— Вот и чудно! Давно не сидел за столом в столь дружной компании, — улыбнулся мистер Грин.
После этого беседа приняла непринужденный характер. Возвращаясь ночью в свою каюту, Итан благодарил судьбу за то, что в последний момент все же решил покинуть остров Хольта.
Больше конфликтов между офицерами не было. Мистер Форингтон на следующее же утро принес извинения за свое поведение, не соответствующее статусу дворянина. Первую неделю нового плавания аурлийцам везло. Практически все время их паруса раздувал легкий попутный ветер. Скорость кораблей была небольшой, но матросы были освобождены от работы за веслами, чтобы подкопить сил к ожидающим впереди испытаниям.
Кэр полностью отдался работе, чтобы заблокировать попытки своей памяти вернуть его к картинам событий, произошедших на острове. Тем не менее каждый вечер на него все же накатывало непреодолимое чувство тоски. Раньше Итану нравилось, когда мистер Кэмбел играл на лютне. Теперь же каждая взятая им лирическая нота окунала лейтенанта в печальные воспоминания.
К своему удивлению, Кэр стал замечать, что Пит не раздражает его так, как прежде. Первый лейтенант старался поддержать товарища, чем заслужил его доверие. Зазнайка Колгрейн уже не казался ему таким заносчивым. Итану все еще было ужасно стыдно за те слова, что он произнес в адрес безродного сокурсника в тот день, когда узнал о своем назначении. Ему удалось найти в себе силы, чтобы в один из вечеров удивить Пита своим извинением.
Огл и Иона, казалось, тоже нашли путь к примирению, но религиозные вопросы за столом больше не поднимались. Капитан пытал штурмана расспросами о предположительном расстоянии до синей черты, изображенной на наскальных рисунках дикарей. Моряки окрестили неизвестный объект стеной. Между тем лишенные пропорций рисунки не могли дать однозначного ответа.