Кэр не хотел возвращаться домой. Перед ним открылся мир несравнимо больший, чем родная Аурлия. Лейтенант сделал лишь первый глоток из его чаши, по достоинству оценив вкус, и вот теперь кубок вырывали у него из рук. У аурлийца была и другая причина желать задержаться в этих землях. Ему так и не удалось разыскать Сирин. Древняя будто специально его избегала, но сейчас ему было достаточно просто знать, что она жива. От Агния лейтенант разузнал, что девушка пережила сражение и сейчас исполняет особые поручения воеводы.
Мистер Кэрил сидел за столом, разглядывая таинственный амулет, волею судеб оказавшийся в его руках. С тех пор как Пит женился, Кэр стал полноправным владельцем этого дома. Гладкая поверхность медальона демонстрировала расплывчатое отражение его лица. Аурлиец больше не мог себя обманывать. Ему пришлось признаться самому себе, что его чувства к Сирин очевидны и спорить с ними бесполезно. Итан ощущал себя подлецом, предающим память Ноа, но абсолютно ничего не мог с собой поделать.
С другой стороны, все это не имело никакого значения. Вскоре они должны были отплыть, надолго позабыв об этих местах и тех людях, что здесь обитают. Кроме того, Сирин, очевидно, сама не хотела его видеть. Именно эта загадка приносила куда больше моральных переживаний и не давала аурлийцу спокойно заснуть по вечерам. Мысленно Итан просил Создателя совершить чудо, способное заставить их остаться здесь. Лейтенанту стоило опасаться своих желаний.
Глава 23. Мистер Нортхэм
Джереми Нортхэм сидел за столом в своей каюте на борту «Отчаяния». Прошло три недели с решения адмирала, и до отплытия в родные края оставалось всего два дня. Первый помощник был единственным офицером, которого капитан послал следить за приготовлением корабля к дальнему плаванию. Только ему он мог безоговорочно доверить столь важное дело, ведь Джереми никогда не подводил. Вот и в этот раз приказ капитана был выполнен на высочайшем уровне. Первый помощник лучше всех, после мистера Кормака, разумеется, знал свой корабль. Моряк провел на нем куда больше времени, чем остальные, и больше всех к нему привязался.
Рука аурлийца старательно выводила на пергаменте слово за словом. Аккуратные строчки складывались в полноценный отчет о произошедших с аурлийцами событиях. Доклад этот предназначался исключительно для глаз герцога Корда. Джереми Нортхэм был обязан ему всем и, будучи человеком высокого достоинства, считал своим долгом служить его интересам.
Именно герцог позволил молодому юноше пойти против воли отца и самому избрать свою судьбу. Когда молодой баронет покинул отчий дом, он думал, что жизнь его кончится в грязной канаве. Власть барона простиралась достаточно далеко, чтобы построить баррикады на любом из выбранных им путей. Тогда он решил, не теряя времени и сил, сразу обратиться к его превосходительству.
Герцог был впечатлен той жаждой свободы, что исходила от Джереми во время его пламенной речи. Несмотря на то что иметь в списке своих врагов барона Нортхэма было большим риском, герцог стал покровителем его сына, устроив того в морскую академию Корквила. С тех пор Джереми испытывал глубокое чувство признательности к Генри Корду и за все время служения ему никогда не испытывал мук совести. Между тем сейчас рука его немного подрагивала от ощущения, что он совершает несвойственный ему бесчестный поступок.
Его встреча с Рэджинальдом Хольтом тоже не была случайностью. Даже спасенная будущим первым помощником жизнь капитана была частью плана. Герцогу нужен был человек в окружении адмирала, которому тот мог бы доверять. Прикрыв спину Хольта в подстроенной трактирной стычке, Джереми быстро стал его доверенным лицом и получил доступ к кабинету сэра Оливера.
Когда их долгое путешествие только началось, первый помощник не испытывал никаких симпатий по отношению к другим офицерам. Сейчас же, готовясь к обратному пути, он ощущал глубокую привязанность к этим пускай непростым, но хорошим людям. Они стали для него новой семьей, взамен той, что от него отреклась.
Отчеты, что он писал каждую неделю на протяжении экспедиции, содержали компромат, способный испортить жизнь каждому из них. Встав из-за стола, он подошел к стене своей каюты и, сдвинув одну из досок, открыл тайник. На дне его лежала увесистая стопка бумаг, способных менять человеческие судьбы. В душе первого помощника шла тяжелая внутренняя борьба. Исход битвы решила обычная картина. Подарок Чарли Рокуэла, висящий в его каюте, подсказал правильное решение. Оттуда на Джереми, улыбаясь, смотрели офицеры «Отчаяния», запечатленные мастером в день, когда они открыли остров Хольта.
Улыбнувшись, мистер Норрингтон достал бумаги из тайника. Захватив трубку, он покинул свою каюту, чтобы подняться на верхнюю палубу. Под звездным небом не было никого, кроме парочки дежурных матросов. Один из них дремал на посту. Джереми не нужны были лишние свидетели, и будить его он не стал. Подойдя к правому борту ставшего родным корабля, он в последний раз бросил быстрый взгляд на проделанную им работу.
Тяжело выдохнув, Джереми поджег стопку бумаг. Неожиданно раздавшийся звук шагов спугнул его, и первый помощник швырнул бумаги на растерзание волнующемуся морю. Метрах в пятнадцати позади него прогуливался ничего не заметивший матрос. Мистер Нортхэм выругался про себя, когда, перегнувшись через борт, увидел, что наполовину сожженные листы дрейфуют по поверхности моря.
По возвращении домой баронет собирался откровенно признаться его превосходительству, что не смог выполнить приказ. Собственная судьба первого помощника не волновала. Результат его колоссальной работы сейчас медленно пропитывался влагой и уходил на дно.
Первый помощник раскурил трубку. Аромат борусского табака разбудил дремлющего на посту матроса. Оглядываясь назад, мистер Нортхэм думал о том, какие последствия принесут их открытия. Его семье точно не придется по вкусу любая информация, способная навредить церкви, и таких семей в Аурлии было предостаточно. С другой стороны, люди устали от тотального всевластия Совета. Так или иначе, в отличие от других, Джереми не обманывался, вернувшись на родину, они привезут войну.
Убедившись, что море поглотило большинство улик, первый помощник отправился назад в свою каюту, предвещая, как первый раз за все время путешествия уснет спокойным сном. Спустившись по слегка поскрипывающей лестнице, он оказался в длинном коридоре. Сегодня все каюты на этой палубе пустовали. Решив, что он может позволить себе немного расслабиться, Джереми повернул в сторону кают-компании офицеров в носовой части корабля. Мистер Нортхэм был уверен, что в шкафу найдет бутыль эля, и не ошибся. Опустошив половину содержимого и слегка захмелев, насвистывая под нос веселую песенку, он возвращался к себе, когда заметил нечто странное.
Дверь арсенала была слегка приоткрыта, хотя первый помощник был уверен, что собственноручно повесил на нее замок. Ни у кого, кроме него, на корабле ключа быть не должно. Аккуратными шагами, избегая заученных им скрипучих досок, Джереми подошел к решетке. Рядом с сейфом, в котором моряки хранили горючее масло, шевелилась темная фигура. Рука первого помощника потянулась к кинжалу. Распахнув дверь, он застал человека врасплох.
— А, это ты? Тебя прислал капитан? Почему не зашел ко мне? — сказал Джереми, расслабившись, после того как узнал в обернувшемся лице товарища.
Фигура приветливо улыбнулась. В арсенале стояла такая темень, что первый помощник не заметил, как хорошо знакомое лицо исказила гримаса испуга, а с одежд нежданного гостя на палубу стекает вода. Джереми допустил оплошность, убрав руку с кинжала.
— Ты чего пытаешься найти в такой темноте? Давай я принесу факел, — но из арсенала мистер Нортхэм выйти не смог.
Фигура неожиданно резко бросилась в его сторону. Рефлексы заставили Джереми вновь потянуться к кинжалу, но скорость его притупилась из-за выпитого. Аурлиец почувствовал, как его плоть пронзила холодная сталь. Зрачки расширились и удивленно уставились на лицо убийцы. Лезвие нанесло ему еще несколько ран. Удивление сменила злость. Схватив руку человека, которого он считал своим другом, Джереми не позволял ему вытащить кинжал из своего тела.