– Погоди–погоди, Люси, вы не можете просто так расстаться! Ты же его любишь!
– Люблю, – просто ответила та. – Но тебя я тоже люблю.
Мои глаза наполнились слезами. Люси принесла мне огромную жертву, а я? Я сделала для нее хоть что–нибудь? Нет. Я призывала на ее голову всевозможные проклятья и мечтала о ее парне.
А теперь выходит, что я для нее важнее любого мальчика.
– Люси, – осторожно попросила я, – не надо расставаться с Джеком.
Но сестра уже устала от разговоров.
– Я подумаю. А теперь заткнись, у меня сериал.
Мама, похоже, только начала понимать, в чем дело.
– Люси, если ты нашла нового мальчика, мы с папой не возражаем. Правда, Ричард?
Папа поспешил согласиться:
– Если хочешь, приведи его домой после школы! Тереза, что ты думаешь?
Но я уже знала, что Люси и Джек помирятся сегодня вечером.
И была этому рада, потому что, оказывается, никогда не любила Джека.
Я решила, что на следующий день, у Сьюзен Бун, поговорю с Дэвидом.
25
– Видите это? – Сьюзен держала в руке коровий череп. – Кость отражает все цвета радуги, и я хочу, чтобы вы это передали.
Она поставила череп на столик и потащила упирающегося Джо в клетку: тот уже успел выдрать у меня очередную прядь волос.
Я неуверенно присела на скамейку, изо всех сил стараясь не смотреть на Дэвида. Я не разговаривала с ним с того злополучного приема в Белом доме, а видела только пару раз по телевизору. Я терзала Ребекку вопросами, не видела ли она Дэвида в школе, но их расписание, увы, совсем не совпадало.
«Не волнуйся! – уверяла меня Люси. – Он объявится».
А Люси, как известно, знает о мальчиках все. Она умудрилась вернуть Джека на следующий день после того, как сама же его бросила. Я видела, как они ворковали, сидя в школьной столовой.
– Эй, Сэм! – окликнул меня Джек, когда я проходила мимо. – Слушай, извини за всю эту историю с конкурсом. Я ужасно расстроился, но все равно не надо было на тебя орать,
– Ничего страшного. Мир, – улыбнулась я. Зачем мне теперь волноваться о Джеке? И как убедить Дэвида в том, что я на самом деле никогда не была влюблена в парня своей сестры? Видимо, придется сказать ему все при встрече. А это намного страшнее, чем бросаться под пулю.
Итак, мы сидели рядом, но я не знала, что сказать. Мы улыбнулись друг другу и поздоровались еще при входе, но теперь повисло неловкое молчание. Более того, судьба явно решила посмеяться надо мной: Дэвид надел футболку «No Doubt»
Да–да, мой любимый мальчик сидел в футболке с изображением моей любимой группы, у меня бешено колотилось сердце, а ладони вспотели так, что карандаш постоянно выскальзывал из рук.
В студии стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаги, и я решила приняться за работу, так как совершенно не знала, что сказать Дэвиду. Я пыталась разглядеть в черепе все цвета радуги…
И тут мне на колено упала записка. Я посмотрела на клочок бумаги. Затем на Дэвида, но тот увлеченно рисовал, склонившись над столом, правда, улыбаясь этой своей особенной улыбкой.
Я перевела дух и развернула записку. Мелким каллиграфическим почерком там было написано: «Друзья?»
Я не могла поверить своим глазам. Дэвид хочет со мной дружить. Со мной!
«Да, конечно», – написала я, но потом решительно скомкала бумажку и, вырвав листок из тетради, написала, потому что знала – сейчас или никогда: «Нет, я хочу быть больше, чем друзьями».
И тут же сделала вид, что безумно увлечена коровьим черепом, хотя искоса наблюдала за Дэвидом. Тот развернул записку и просиял.
Ответ я получила мгновенно: «А как же Джек? »
Я с облегчением выдохнула – теперь можно сказать правду.
«Кто это?» – написала я.
Именно это я и имела в виду. Но теперь важно было узнать, что имел в виду Дэвид.
…Когда я снова развернула бумажку, то подумала, что умру от счастья – будто вся радость мира разом обрушилась на меня. Дэвид просто нарисовал маленькое сердечко.
Он любит меня. Боже! Он, правда, меня любит.
26
Через неделю состоялась церемония награждения – та самая, где мне должны были вручить медаль за спасение президента.
И представляете, я не стала одеваться в черное! Мне вообще почему–то разонравился черный цвет. И еще мне было все равно, во что я одета: когда влюблен, о таких мелочах как–то забываешь.
Если, конечно, ты не Люси.
Итак, она–то и позаботилась о моем внешнем виде и, надо сказать, вполне успешно: на неофициальном ужине после приема Дэвид сказал, что шелковый светло–голубой костюм прекрасно оттеняет мои глаза.