— Так зачем? Кот Учёный, он Кот Учёный.
— Чтобы отличаться от других Котов?
— И всё равно потом называют Котом, — скривился он. — Я уже привык.
— Ну, теперь будешь Борисом Семёнычем, — потянувшись, я почесала его за ушком.
Он довольно прищурился, но быстро опомнился.
— Я не домашний питомец, — оскорбился он.
— Это любя. Как друга, — хитро подмигнула ему.
— Любя друга, можно, — он приподнялся на лапах и подставил макушку под мою ладонь.
Так и ехали. Потихоньку общались и смотрели в окна. А пейзаж менялся. Повозка побежала по дороге вдоль крепостной стены и устремилась к поднимающимся впереди вечнозелёным деревьям. Вскоре город остался позади, мы въехали в пределы леса. И на этом путь завершился. Показались белокаменные стены, окружающие усадьбу с трехэтажным домом. За чёрными коваными воротами стоял одинокий стражник. В отличие от сельских защитников, этот был в вычищенном до блеска доспехе и с оружием в руках. Вот только лучшие годы воина остались позади. Из-под шлема проглядывали седые волосы. На морщинистом лице отпечаталось грозное выражение.
— Спасибо, — поблагодарил Владик, выпрыгивая с аспидом на руках из повозки.
Кот неторопливо спустился по ступеням и поспешил за ним.
— Вас ждать? — уточнил ещё раз извозчик.
— Нет, — перекинув Игни на плечо, водяной замахал рукой. — Не ждать.
— Ждать, — шепнула мужчине и побежала за другом.
— Усадьба закрыта, — грубо заявил стражник, стоило нам приблизиться к воротам.
— Нас ждут, — водяной с вызовом вскинул подбородок.
— По объявлению что ль? — нахмурил тот седые брови.
— Да, — на губах парня растянулась широченная улыбка.
А я чуть не уронила челюсть. Какое объявление?
— Проходите, — буркнул мужчина и открыл калитку.
Позади послышалось хмыканье извозчика. Повозка двинулась обратно в город, а мы вошли на территорию усадьбы лесного царя. Через обман. Как бы нам не прилетело…
— Вы уже тридцатые, — хрипло проговорил стражник, медленно ведя нас в сторону главного здания.
А за забором их было несколько. Судя по всему, слуги жили отдельно, в одноэтажном флигеле. На заднем дворе виднелись хозяйственные постройки и сад за стеной зелёных кустов, усеянных разноцветными цветами. Кустики выстроились и вдоль посыпанных белыми камушками дорожек, и вдоль серых стен усадьбы. Грузной на вид, но милой, благодаря платью из цветущих вьюнов и кружев наличников окон.
— Тридцатые? — Водянов резко растерял весь свой энтузиазм. Да и я невольно покосилась на оставшиеся за спиной ворота. — Так сложно работать на Лесного Царя? — закинул он удочку.
Мы ведь даже не знали, за какую работу решили взяться. Вдруг надо подкармливать местных чудовищ. Самые медлительные сами становятся обедом. И вот мы тридцатое пиршество по счёту.
— Молодой хозяин — сложный мальчик, — кашлянул мужчина. — Рос без матери. И отец у него… Кхм… Его можно понять.
Кажется, тридцать наших предшественников не смогли. Но с другой стороны, мы же и не собираемся тут работать. Мы пытаемся вернуться домой, а для этого нам нужен царь со своей волшебной дверью.
— А нам чёткий список обязанностей озвучат? — уточнила я робко. — Для понимания.
— Чего там понимать? — охранник посмотрел на меня хмуро.
— Ну, я имела в виду чёткие правила и всё такое, — попыталась исправиться, и мужчина понятливо кивнул.
— Слушать Агату. Я к ней вас и веду, кстати, — он отвернулся, когда мы подошли к главному входу.
Водянов весело поиграл бровями, мол, видишь, прошли. Я закатила глаза. Возможно, мы снова попали. Пока непонятно. А путь наш продолжался. Мы поднялись по серым каменным ступеням и вошли в дом. Пахло цветами. Откуда-то из глубины доносилась музыка. Кто-то играл на фортепиано. В мелодию диссонансно вплелись звуки наших шагов по сияющему лаком паркету. С картин в рамах из тёмного дерева на нас смотрели люди в дорогих одеждах, странные существа, махали ветвями деревья. Арочные окна окаймляли тяжёлые портьеры. Солнечный свет вливался в обстановку с преобладанием дерева, но не придавал тепла. Чего-то не хватало. Чего-то очень важного. Будто уюта. Здесь было чисто, красиво, даже стерильно. Я словно попала в музей, а не в жилой дом.
— Хватит мучить инструмент, пора заняться наукой, — донёсся до слуха жёсткий женский голос.
— Прекрати мне приказывать, — фыркнул другой женский голос, молодой и высокомерный.
— Если тебе не приказывать, ты совсем отобьёшься от рук.
Через несколько секунд мы попали в гостиную, оформленную в золоте и изумрудном цвете. Черноволосая девушка лет восемнадцати сидела на банкетке за фортепиано. Только клавиши были закрыты крышкой, которую не позволяла поднять высокая худая блондинка лет пятидесяти в коричневом платье под горло.