— Хорошо. Скажи тогда, зачем он взял с собой Макса на охоту?
— Но ведь это же ты его пригласил! — Она замолчала и вопросительно посмотрела на Брига. — А что? Разве не так было дело? Он всем говорил, что Макса пригласил ты.
— Я его не приглашал.
— Ничего не понимаю… — Джордана с сомнением покачала головой. — Отец мне сказал, что Макса взял с собой ты и он ничего не мог поделать: как-никак вы ведь были кузены и, как выяснилось, давно не виделись.
— Я сам был с ними в тот момент, когда твой отец в первый раз предложил Максу поехать с нами. Несколько позже он подтвердил свое приглашение. И Макс, разумеется, за него ухватился — но не потому, что ему так уж было приятно созерцать меня, — сухо заметил Бриг. — По-моему, я Максу вовсе не был нужен.
— Но в этом же нет никакого смысла! — возразила Джордана и попыталась высвободиться из объятий Брига. — С какой стати отцу было вводить всех в заблуждение? Зачем ему было говорить, что Макса пригласил ты, если на самом деле это сделал он?
— Это ты спроси у него. Думаю, твой папаша не хотел, чтобы кто-то заподозрил, будто именно он заинтересован в том, чтобы Макс поехал вместе с ним на охоту.
Если он заранее запланировал убийство, ему было очень выгодно, чтобы все считали, будто Макса пригласил я.
Твой отец в этом случае оказался бы вне подозрений.
— Но отцу не было никакого смысла убивать Макса! — Джордана начинала сердиться и снова сделала попытку высвободиться из рук Брига. — Ты все это придумал. У меня лично нет никаких оснований думать, что отец причастен к смерти Макса — кроме, разумеется, твоего слова.
— Неужели ты не понимаешь, что так и было задумано?! Мое слово против слова Флетчера! Бывший наемник против очень богатого и респектабельного джентльмена.
Вот почему я ничего не сказал о своих подозрениях в полиции — доказательств-то у меня не было. Очень жаль, что пуля не застряла у меня в ноге — тогда хоть одна улика была бы налицо. — Бриг внимательно наблюдал за Джорданой, чувствуя, какая борьба происходит в ее душе. — Тебе давно пора сбросить своего отца с пьедестала, Джордана. Ты ведь сама видела, что он ищет меня!
— А почему бы ему и не искать тебя? — Она резко повернулась к нему лицом, и ее медно-рыжие волосы колыхнулись тяжелой волной. — Он, вероятно, полагает, что мы заблудились во время снежной бури. Или — того хуже — думает, что ты меня похитил. Очень может быть, что Джоко и Кит тоже с ним.
— Поверь мне, Флетчер без нас в лагерь возвращаться бы не стал, — заявил Бриг. — Ему нельзя снаряжать на розыски людей, пока он лично не убедится, что я мертв.
А у Джоко Флетчер и вовсе не станет просить помощи — ему не нужны свидетели, которых он не в силах перетянуть на свою сторону, когда будет стоять вопрос об очередном «несчастном случае» на охоте.
— А как же я? Я ведь тоже свидетель! — с вызовом сказала Джордана.
— Ну, положим, ты — особый свидетель. Еще немного — и ты откажешься верить, что в меня вообще кто-то стрелял. — Бриг многозначительно взглянул на нее и коснулся рукой раненого бедра. — Ведь папочка в твоих глазах не способен на дурной поступок! Он знает, как заставить тебя молчать. Он убедит тебя, что моя смерть — всего лишь очередной инцидент, которых на большой охоте не всегда удается избежать. Ружье, к примеру, случайно выстрелило или он принял меня за какое-нибудь животное… Уж не знаю, что он станет тебе говорить, но убежден в одном — придумать вполне убедительную историю, чтобы объяснить мою внезапную смерть, он сумеет. А ты до такой степени приучила себя верить каждому его слову, что с» готовностью проглотишь любую версию.
— Нет… — запротестовала Джордана, но уже скорее по инерции.
— А Джоко он не может взять с собой, поскольку это для него слишком уж нежелательный попутчик. Твой отец, надеюсь, имел уже возможность убедиться, что Джоко подкупить нельзя — так же, как невозможно оказалось купить и мое молчание.
— Купить твое молчание? Что ты хочешь этим сказать?
— Он сделал мне весьма выгодное предложение, когда мы третьего дня сидели в баре. Как раз после того, как я сообщил ему, что смерть Макса была подстроена.
— И что же это было за предложение? — нахмурилась Джордана.
— Ну, прежде всего он предложил финансовую поддержку корпорации Сэнгера, зная при этом, что все имущество компании перейдет по наследству мне. И ему не понравился адрес, по которому я послал и его деньги, и компанию заодно.
— Но подобное предложение вовсе не означает, что он хотел тебя подкупить! — запротестовала Джордана. — Отец ведь говорил, что достойный человек во главе компании может при соответствующей финансовой поддержке обеспечить ей известное процветание Очень может быть, что он считал тебя именно таким человеком.
— Очень может быть… Но, когда я отверг это предложение, последовало второе, куда более соблазнительное.
Он предложил мне тебя!
— Ты лжешь! — прошипела Джордана и, наверное, ударила бы его по лицу, если бы он вовремя не перехватил ее руку.
Но на этот раз Бриг старался не причинить ей боли и поэтому просто удерживал ее руку в своей.
— Зачем мне лгать тебе, Джордана? Твой отец, словно между прочим, сказал, что не станет возражать, если я сделаю тебе предложение руки и сердца, а ты его примешь. — Щеки девушки покрылись пятнами. — Когда я не отреагировал на это заявление с должным энтузиазмом, он добавил, что подарок, который он сделает нам на свадьбу, позволит мне в значительной степени перестроить и усовершенствовать мое ранчо.
— Не сомневаюсь, что ты и это предложение отослал по предыдущему адресу, — пробормотала Джордана сквозь зубы.
— Именно, — признал Бриг. — Когда же Флетчер сообразил, что не сможет схоронить скелет Макса в семейном шкафу Смитов, он окончательно пришел к выводу, что меня надо убрать.
— Но зачем он все это затеял? Зачем убил Макс»?
Нет, в твоих рассуждениях кроется какая-то ошибка! — в отчаянии воскликнула Джордана.
— Да, я не знаю, зачем он это сделал Но узнаю обязательно, — в голосе Брига слышалась непоколебимая уверенность. — Каковы бы ни были эти причины — ясно одно намерение убить Макса возникло у твоего отца не внезапно, оно созревало постепенно, в течение долгого времени Мне кажется, что сначала он хотел Макса просто разорить. Макс представлял для твоего отца какую-то, пока непонятную мне, угрозу, и он очень старался его сокрушить Когда же финансовый нажим ни к чему не привел, он его уничтожил физически.