— Но ведь ты никогда прежде не смешивал свои дела и охоту, — бросил Кристофер.
— Так я ему и заявил. Но это отнюдь не отбило у него желания ехать. И я решил: почему бы и нет?
— Но ты ведь, помнится, всегда предпочитал охотиться в одиночестве и делал исключение только для Джорданы.
В голосе Кристофера все еще звучало сомнение. Казалось» ему требовалось знать наверняка, что Флетчер Смит назвал ему единственную причину изменения своих прежних привычек и что в решении его нет никакой другой подоплеки.
— Да, я действительно не люблю ездить с другими охотниками, я в этом смысле чертовски ревнив. Но Макс не собирается охотиться. Он едет с нами только для того, чтобы лазить по горам и хлебнуть немного приключений.
Кристофер некоторое время молчал, и Джордана чувствовала, что он никак не может избавиться от своей непонятной подозрительности.
— В таком случае, — сказал он наконец, — ты, наверное, не станешь возражать, если с вами поеду еще и я?
Флетчер Смит едва не открыл рот от изумления.
— Но это предприятие, как бы то ни было, все-таки именуется охотой, Кит! И цель его — пристрелить дикого барана. Это рискованное дело, а не пикничок для слабонервных! Прежде ты никогда не выражал интереса к таким мероприятиям и всячески выказывал мне свое презрение за пристрастие к охоте. Что же изменилось?
— Да, мне не нравится твое занятие, отец. Но это не значит, что я отношусь с презрением к тебе самому. Кроме того, что бы ты там обо мне ни думал, я — мужчина и не упаду в обморок при виде крови, — заверил его Кристофер, мрачно ухмыльнувшись. — Короче говоря, я хочу поехать с тобой, отец.
Флетчер Смит как-то странно сгорбился, и сразу стало видно, что за столом сидит усталый, старый и к тому же ранимый человек. Но когда он поднял глаза на сына, в них отражались бесконечная доброта и любовь.
— Ты даже не знаешь, сколько раз я мечтал о той, что услышу от тебя эти слова, сынок! — Его голос дрогнул, выдавая глубокое волнение. — Но почему ты не попросил меня об этом раньше? Почему ждал до сегодняшнего дня?
— Потому что… на эту охоту я просто обязан поехать, — Кит говорил медленно, тщательно подбирая слова. Казалось, он боялся сказать лишнее. — Так ты берешь меня — или нет?
— Да!
На лице Флетчера Смита появилась широкая улыбка.
Он словно вновь помолодел и обратил к Джордане победительный сверкающий взгляд — А как ты смотришь на это, дочка? Сможешь ужиться с братом на протяжении трех долгих недель?
— Сомневаюсь, — ответила она, и на ее губах тоже стала расцветать ответная улыбка. — Но я постараюсь.
Я очень постараюсь. Обещаю.
Джордана видела, как горд ее отец, как он радуется тому, что Кит захотел с ним поехать. Не важно, что Кит часто доводил ее до белого каления. Она была счастлива и благодарна ему, что он предпринял наконец важный шаг, способный стать началом сближения с отцом.
Сгущались сумерки. Дальние вершины гор обагрили лучи закатного солнца. На ходу стягивая с рук перчатки, Бриг вразвалку двинулся к грубо сколоченному бревенчатому дому. Он не торопился: все тело ныло от усталости.
Даже пристегнутые к сапогам шпоры издавали печальный, невеселый звон. Рыжая кудлатая овчарка не спеша трусила за ним следом.
Эти последние несколько недель он себя не жалел. В таком ритме он, пожалуй, не работал еще никогда в жизни.
Уборка сена завершилась, и оставалось только надеяться, что его хватит, чтобы пережить зиму. Сейчас Бриг возвращался с горного пастбища: отвозил припасы Джоко, который пас его овец.
Бриг в сердцах хлопнул перчатками по бедрам. Стадо придется, хочешь не хочешь, уводить с гор вниз уже на следующей неделе. Рыжая собака обежала вокруг него и примостилась в тени под деревом. Бриг улыбнулся ей, но его улыбка больше походила на гримасу.
— Знаешь, Сэм, я бы сейчас хотел оказаться на твоем месте, — сказал он, обращаясь к псу. Услышав свою кличку, тот радостно заколотил хвостом по земле, преданно глядя на хозяина.
Ухватившись рукой за перила, Бриг поднялся по ступенькам к черному ходу двухэтажного бревенчатого дома.
Войдя в прихожую, он снял свою широкополую шляпу и повесил ее на деревянный шпенек. Небольшого роста коренастый мужчина в голубых джинсах и клетчатой рубашке стоял у кухонной плиты, помешивая содержимое кипевшего на огне котелка. Когда Бриг вошел, он повернулся в его сторону и спросил:
— Ну, как там Джоко?
— Отлично. — Бриг направился к рукомойнику и отвернул кран, чтобы умыться с дороги.
Тэнди Барнс был с ним с того самого дня, как Бриг решил обосноваться в этих местах, и привык к молчаливости своего босса. Он часто шутил, что Бриг не скажет и пяти слов, если можно обойтись одним-единственным.
Бриг плеснул себе в лицо ледяной воды, чтобы взбодриться, после чего вымыл руки с мылом.
— Собирается гнать вниз, — добавил он. — Боюсь, придется отправляться на следующей неделе А где Фрэнк?
— Чинит седло. Брось-ка мне полотенце!
Бриг скомкал полотенце и швырнул его Тэнди. Тот обернул им руку и извлек из духовки противень со свежеиспеченными бисквитами.
— Что у нас сегодня на ужин? — поинтересовался Бриг.
— Ирландское жаркое.
— Опять?!
— Что ты пристал ко мне с этой жратвой?! — озлился Тэнди. — Если не нравится мое меню — готовь сам. Я к тебе кухаркой не нанимался!
— Еще бы! Попробовал бы только. Я бы тебя уволил десять лет назад. — Бриг в отвращении сплюнул на пол.
— Ладно, хватит собачиться, позвони лучше в колокол. Пусть Фрэнк поторопится, пока еда не остыла. — Коренастый Тэнди стал раскладывать по тарелкам тушеное мясо с картошкой.
Бриг вышел на крыльцо и принялся дергать за веревку медного колокола, подвешенного снаружи. Его заунывный звон поплыл по двору. Бриг не стал дожидаться появления третьего сотрапезника, а повернулся и зашел в дом, захлопнув за собой дверь.
Усевшись за стол, Бриг обнаружил рядом с тарелкой тоненькую пачку писем. Не отрываясь от еды, он принялся просматривать почту.
На одном из конвертов красовался почтовый штемпель Нью-Йорка. Бриг отложил ложку и вскрыл конверт.
Тем временем Тэнди поставил на стол еще две тарелки с жарким и уселся напротив Брига — Это от кого же письмишко, а? — осведомился он и вытянул, как гусь, шею, чтобы заглянуть в листок.