Я странно обрадовалась, когда ужин, наконец, закончился, и поспешила выйти из-за стола. Миссис Мэдкрофт с бледным лицом тут же последовала за мной. При этом она тяжело опиралась на меня. Такой изнуренной и подавленной я ее еще не видела. Хотелось найти укромное место и расспросить миссис Мэдкрофт о причинах ее странного состояния, но это мне не удалось.
— Пойдемте в зал, — предложила Фанни. — Я уже поставила свечи на стол, а места там более чем достаточно.
Было видно, что Фанни с волнением ждала этой минуты. Яркий румянец покрывал ее щеки, и в манере держать себя, говорить уже не ощущалось то ребячество, которое считанные часы тому назад било из нее искрящимся фонтаном.
Миссис Мэдкрофт в эти минуты больше всего хотелось побыть наедине в своей комнате, но она не могла открыто игнорировать просьбу своей покровительницы.
— Вы, конечно, не ожидаете от меня, что я проведу сеанс сегодня вечером, — попыталась она мягко отказаться. — День был такой утомительный, и, как бы вам это лучше объяснить…
— О, нет, нет! — взмолилась Фанни. — Вы же не откажете мне. Я ждала вас целую неделю. А завтра Эдмонд будет в Лондоне и нам придется вечер пропустить. Вы можете сегодня попытаться?
Миссис Мэдкрофт все еще мялась, не зная, как лучше отказать, чтобы не нажить себе еще одного недоброжелателя.
— Конечно, милая леди сделает вам одолжение, — внезапно согласился мистер Квомби, не придавая значения энергичным жестам миссис Мэдкрофт. — Только позвольте нам удалиться на несколько минут для того, чтобы сосредоточиться и сконцентрироваться. Вернувшись, мы непременно окажем вам любезность.
Фанни удостоила его чарующей улыбкой.
— Ну, тогда в семь часов, — уточнила она. — В зале.
Мистер Квомби низко поклонился.
Уже на лестнице миссис Мэдкрофт повернулась к другу и слегка пожурила его: «Действительно, мистер Квомби, мне так не хотелось соглашаться. Я совсем не настроена сейчас на это».
— Ну, ну, милая леди, — попытался он приободрить ее. — У вас обязательство перед бедной девушкой. Кроме того, завтра будет не легче. Не позволяйте себе, чтобы грубость хозяина выбивала вас из колеи.
— Вообще-то, я тоже так думаю, — быстро согласилась миссис Мэдкрофт. — Но хозяин невероятно скверный человек.
Окончания разговора я не слышала, потому что мы как раз подошли к моей комнате. Ее створчатые двери, расположенные напротив входной, выходили на маленький полукруглый балкон. Обрадовавшись, что осталась наедине хотя бы на несколько минут, я открыла их и вышла на балкон подышать свежим воздухом. Стояла теплая ночь. Ночь в конце весны имеет свои прелести: она тешит обещаниями, что скоро придет долгожданное Лето… На небе от горизонта до горизонта тихо мерцали звезды. Дул освежающий ночной бриз. Я подставила ему лицо и позволила его легкому дуновению ласкать щеки. Меня плавно и незаметно стало уносить в океан мечты…
Но тут внизу открылась и закрылась парадная дверь.
Легкие, быстрые шаги послышались сначала на каменной лестнице, затем на гравиевой дорожке. За ними последовали более тяжелые, мужские, шаги. Оба остановились прямо под балконом. Первым заговорил мужчина, и я без труда узнала голос мистера Ллевелина.
— В самом деле, Фанни, я тебя просто не понимаю!
— Оставь меня, Эдмонд! Я не хочу слушать еще одну твою лекцию.
— Если ты проявишь чуть-чуть больше здравого ума, мне не надо будет читать тебе лекции. Твое поведение уже переходит все границы разумного.
— Да кто ты такой, чтобы учить меня, что я могу, а что не могу делать?
— Я думаю, что знаю тебя, как никто другой.
— По-видимому, нет.
— Ты должна, по крайней мере, объяснить мне, почему эта нелепая мысль пришла тебе в голову.
— Все очень просто. Салли Причард подумала, что нам следует заполнить наше время здесь чем-нибудь другим, кроме бесконечных игр в бридж, которые так любит Урсула. Вот мы и оказались в доме миссис Мэдкрофт.
— Так ты там была?
— Салли, в конце концов, моя лучшая подруга, она мне плохого не пожелает. А в Дорсете, сам знаешь, какая скучная жизнь. Если б ты чаще отпускал меня навещать Салли в Лондоне, тебе не пришлось бы сегодня подвергаться этим испытаниям.
— Только ради того, чтобы я чаще отпускал тебя одну в Лондон, ты навязала мне этих подозрительных типов?
— Салли Причард благопристойная женщина, она вполне подходит для того, чтобы сопровождать молодую девушку.
— Она такая же ветреная, как и ты. А ума у нее еще меньше. Если будешь поступать так безрассудно, тебе никогда не заслужить моего доверия.
Судя по шуршанию шелка, Фанни сделала какое-то нетерпеливое движение. Скорее всего, она вскинула голову и по привычке откинула свои локоны назад. Не вызывало сомнений, что она обязательно ответит брату. И верно.
— Я не веду себя безрассудно. Я побывала всего на одном ее сеансе и поняла, что она… настоящий медиум.
— Настоящий медиум? Да она настоящий шарлатан!
— Что ты говоришь, Эдмонд! На каком основании судишь? Я, по крайней мере, наблюдала за ее работой. А ты критикуешь мои суждения, не имея ни малейшего представления о сеансах спиритизма.
— Господи, Фанни. Да они все шарлатаны. Прежде я считал, что у тебя больше здравого смысла, но теперь вижу…
— Ни слова, Эдмонд! Ты утомил меня. У меня уже не хватает терпения ладить с тобой.
Судя по шуршанию гальки, Фанни оставила брата и быстро пошла по газону.
Во все время разговора я стояла около каменных перил, боясь пошевелиться. Не хватало, чтобы они заметили меня и обвинили в подслушивании. Мне это и в голову не могло придти. Но их спор начался так неожиданно, что я не смогла уйти незаметно. Теперь же, затаив дыхание, я ждала, что мистер Ллевелин либо пойдет за сестрой, либо вернется в дом.
Вместо этого он что-то пробормотал и, повернувшись в мою сторону лицом, остался стоять на месте. От его фигуры падала длинная тень. Самого его я не видела, но, ясно чувствовала: что-то происходит. Этим что-то было мощное излучение Эдмондом необычной энергии, которая прямо-таки наэлектризовала воздух. Энергетический ток оказался настолько сильным, что у меня стало покалывать руки и запылали щеки. Но, странное дело, несмотря на столь активную реакцию тела, мое сердце никак не отозвалось. Оно молча и сосредоточенно занималось своим делом. Это не случайно. Молчание сердца красноречиво говорило о том, что я не могла любить человека, который постоянно, без всяких причин оскорблял меня и моих друзей.
Наверное, инстинкт заставил Эдмонда посмотреть вверх. Я почувствовала, как он вздрогнул. Я не видела его глаз, так же как и он не видел мои, но у меня было такое ощущение, словно внезапно вспыхнул яркий свет, который застал нас врасплох. Я поняла, что наши взгляды встретились.
— Это что, у вас привычка такая, подслушивать? — сердито спросил он.
— Я не подслушивала, — постаралась как можно спокойнее ответить я, хотя внутри у меня все напряглось. — Но, если вы считаете, что можно спорить под балконом и ждать, что по этому случаю все вокруг уйдут, то можете не сомневаться в том, что вас кто-нибудь да услышит.
— А что потом вы делаете с информацией, которую собираете? — продолжал он все так же сердито, не обратив внимания на мои слова. — Передаете миссис Мэдкрофт для того, чтобы она придавала своим спиритическим выстукиваниями большую достоверность?
— Этого я сделать не могу хотя бы по той причине, что миссис Мэдкрофт не нуждается в моей помощи.
— Не сомневаюсь, что она уже произвела расследование в доме задолго до начала сеанса. Думаю, что она собрала нужные ей сведения еще в Лондоне.
— Как вы можете так предполагать? Вы самый несносный человек из всех, кого я встречала. Если бы все зависело от меня, я бы и секунды не осталась под крышей вашего дома!