Женщина кивнула, на бейдже, которой было написано доктор Рейчел Селби, и которая выглядела, по мнению Данте, слишком молодо, чтобы быть доктором.
— Сейчас ее переводят в палату, мы оставим ее у себя на ночь. Компьютерная томография головы показала явное сотрясение мозга, но при спокойном режиме, это пройдет само собой за несколько дней. Мы также сделали рентген, у нее сломано два ребра. К сожалению, помимо корсета, для стягивая, и регулярных доз обезболивающих, потребуется опять же время, чтобы они зажили. Кроме того, у нее имеются синяки и царапины, для этого тоже потребуется время. Она то впадает в забытье, то приходит в себя, хотя в основном ее клонит в сон от болеутоляющих. Но она дала показания полицейским. Даже вспомнила, что ей удалось ударить одного из придурков, напавших на нее и воспользоваться перцовым баллончиком. Физически она будет на ногах, но ей все равно нужно несколько дней отдохнуть, чтобы все начинало заживать.
— Мы можем увидеть ее сейчас? — спросила Анджела, поднимаясь на ноги.
Доктор Селби взглянула на двух мужчин, стоявших по обе стороны Анджелы, потом снова перевела взгляд на нее.
— Не все сразу, — предупредила она. — По одному, может по двое, несколько минут. Ей необходим отдых, сон ей поможет. И не разрешайте ей много говорить, это может усугубить боль в ребрах. Она в палате 424, но подождите минут десять, прежде чем отправиться к ней, чтобы ее там обустроили. Я зайду проведать ее во время дневного обхода, а завтра утром мы решим, готова ли она к выписке. Она с кем-то живет из вас? Из-за сотрясения мозга и сломанных ребер ей трудно будет ухаживать за собой, по крайней мере, неделю.
— Она живет одна, но может остаться у... — начала Анджела.
— … у меня, — перебил ее Данте. — Она может остаться у меня. Я могу работать из дома сколько потребуется, присматривая за ней.
Анджела с сомнением посмотрела на него.
— Данте, честно говоря, я не уверена, что это лучшая идея. У нас с Ником достаточно места, и она будет чувствовать себя более непринужденно с нами.
Данте решительно покачал головой.
— Вы двое только вчера вернулись из свадебного путешествия, и вам совсем ненужен лишний человек в доме. Кроме того, тебе нужно заботиться о себе, Анджела, и ребенке. Кара останется со мной.
Доктор пожала плечами.
— Я оставлю вас троих выяснить детали. Пусть Кара сама решит. Все зависит от нее с кем она захочет остаться, главное, чтобы она не была одна, по крайней мере, неделю. Сейчас мне нужно бежать к другому пациенту, но медсестра сможет связаться со мной в любую минуту, если что-то пойдет не так.
И она поспешила прочь, оставив Данте с хмурым Ником и отнюдь не убежденной Анджелой.
— С чего ты взял, что она захочет остаться у тебя, если так разозлилась? — спокойно спросила Анджела.
Данте вздохнул.
— Полагаю, мне придется убедить ее в этом. Но если она предпочтет остаться у вас, я не буду настаивать. Итак, когда мы пришли к соглашению, кто пойдет к ней первым?
Ник и Анджела обменялись взглядами, он пожал плечами, молча предоставив своей жене принять решение. Анджела вздохнула и махнула руками, как бы сдаваясь.
— Я слишком устала, чтобы спорить с тобой, Данте. Ты можешь первым повидать ее. Но, если она не захочет тебя видеть, или ты ее расстроишь, можешь забыть о Нике, собирающемся надрать тебе задницу, потому что я надеру тебе ее сама, — пригрозила она.
Данте сжал ей руку.
— Если она действительно не захочет меня видеть, обещаю, что немедленно уеду, — мягко заверил он ее. — Давайте поднимемся наверх, хорошо?
Несмотря на заверения доктора Селби, что Кара после нескольких дней поправиться, Данте почувствовал себя так, словно получил удар под дых, когда увидел ее. Она выглядела такой крошечной и хрупкой на абсолютно белой больничной койке, с капельницей в руке, подключенной к какому-то монитору. Ее лицо было бледным, как у призрака, не считая темнеющих синяков на подбородке и скуле. Лейкопластыри закрывали царапины на лбу и левом предплечье, и он сердито подумал, что под больничной рубашкой и одеялом были еще царапины и синяки у нее на теле. Ярость, которую он испытывал, увидев ее такой избитой, забинтованной, беспомощной, заставляла его едва сдерживаться, чтобы не пробить дыру в стене или не бросить первый попавшийся тяжелый предмет в окно. Но он знал, что гнев не поможет Каре в данный момент, поэтому совершил несколько глубоких, успокаивающих вдохов, прежде чем прошептать:
— Привет.
Кара сонно моргнула, приподняв одно веко, посмотрев на него, стоящего у ее кровати. Несмотря на то, что она явно была под действием обезболивающих, она ошеломленно открытыми двумя глазами уставилась на него.