Она свернулась калачиком, подтянув колени к груди.
— Им нужны были деньги! — воскликнула она и, сплюнув от злости, добавила: — Для того чтобы заплатить за моего брата.
По глазам Джонаса было видно, что он опять ничего не понял. Честно говоря, Маленькой Жемчужине тоже был непонятен поступок ее родителей. В аристократических семьях не принято продавать детей. Этим грешат люди низших сословий.
— Теперь мой брат стал советником самого императора и признанным знатоком философии Конфуция, Он — самый влиятельный человек в Кантоне[3].
— Они продали тебя для того, чтобы заплатить за его обучение? — уточнил Джонас, недоуменно моргая.
Она снова выпрямилась и, посмотрев на него, сказала:
— Не только за его обучение. За обучение моего отца и трех моих братьев. Уже тогда, в столь юном возрасте, я была очень красивой. К тому же у меня были перевязаны ступни, а это значит, что стоила я очень дорого.
— Да, конечно, я понимаю, — искренне сказал Джонас. — На твоем месте я бы тоже разозлился на весь мир. Меня бы тоже по ночам мучили кошмары и припадки. И я наверняка набрасывался бы с кулаками на всех, кто приближался ко мне. Просто для того, чтобы дать выход своему гневу, — признался он и, покачав головой, добавил: — Я бы никогда не продал свою дочь. Никогда. Даже если бы от этого зависела моя жизнь.
— Это только слова! — раздраженно воскликнула Маленькая Жемчужина.
Повернувшись, Джонас посмотрел ей прямо в глаза.
— Нет, я в этом абсолютно уверен, — твердо произнес он. В его голосе звучала такая решимость, что у нее не осталось никаких сомнений в том, что он скорее продаст себя самого, чем своего ребенка. Ее сердце смягчилось. Она поняла, что он сможет защитить своих детей, в том числе и дочерей.
— Твои предки были людьми более достойными, чем мои, — прошептала она, поразившись своей догадке.
Джонас не ответил ей. Ласково посмотрев на женщину, он поднял руку и погладил ее по щеке. Она, как ни странно, не отстранилась от него, а закрыла глаза и поцеловала его руку.
— Как тебе удалось сбалансировать свою кви? — спросил она. Ей нужно было знать это.
Слегка наклонившись вперед, он прижался губами к ее лбу и ответил:
— Я не знаю.
— Должно быть, белые люди по своей природе чем-то отличаются от нас. Должно быть…
Взяв женщину за подбородок, он поднял ее лицо и прижался губами к ее губам, и она открылась, подчиняясь его власти. Яд это или нет, но у него мощная кви, и она не сможет противиться его воле. Маленькая Жемчужина крепко обняла его, и он обнял ее. Их губы снова встретились.
И в этой оглушительной тишине, когда они слились в страстном поцелуе и их кви, соединившись, потекли единым потоком, родилось нечто совершенно новое. Не мысль, не образ, не идея, а просто некое ощущение близости, похожее на крошечное семя. Это семя заронили ей в самое сердце. Она явственно ощущала его; оно пугало ее, но вырвать семя не могла. То, что она сейчас чувствовала, было новым, необычным и… чрезвычайно приятным.
В дверь громко постучали, и они отстранились друг от друга.
— Госпожа! — раздался голос Мэй Вань. — Госпожа, мистер Су пришел в себя!
Джонас повернулся к двери, но Маленькой Жемчужине не хотелось никого видеть. Семя, которое заронили ей в душу, было очень крепким, и она, позабыв обо всем на свете, думала сейчас только о нем. Маленькая Жемчужина дотронулась до щеки Джонаса. Ей хотелось снова приникнуть губами к его губам. Однако он отстранился от нее.
— Ты не должна идти к нему. Он прикажет убить тебя…
Она придвинулась, чтобы поцеловать его.
— Маленькая Жемчужина, — задыхаясь, пробормотал Джонас и схватил ее за плечи, пытаясь остановить.
— Госпожа! Госпожа! — кричала Мэй Вань, стоя у двери комнаты.
— Я медитирую! — раздраженно ответила Маленькая Жемчужина, думая только о своем семени. Для того чтобы оно проросло, Джонас должен поцеловать ее. Она снова потянулась к нему, но он, отвернувшись, смотрел на дверь, в которую колотила своими кулачками Мэй Вань.
— Солдат требует, чтобы его накормили и дали ему гонца! — крикнула девочка. — Что мне ему сказать?
— Налей ему супа, — устало произнесла Маленькая Жемчужина, почувствовав, что семя уже засохло и вряд ли теперь прорастет. Им с Джонасом придется создать новое семя, однако на это потребуется гораздо больше времени. — Подогрей суп. Я сейчас приду, — сказала она девочке.
— Ты не должна идти к нему, — повторил Джонас, схватив ее за руку.
Еще вчера она бы вырвалась из его рук, настояла на своем и сделала то, что считала нужным, не вдаваясь в долгие обсуждения. Однако этой ночью, такой бурной и страстной, кое-что изменилось. Наверное, все дело в том, что с этим мужчиной они проделали тот ритуал, который обычно проделывают дракон и тигрица, и между ними образовались прочные эмоциональные связи.