– Коннор, пожалуйста, – сказала я. – Скорее всего, этот дом достался Рэмси по наследству, не так ли?
– Нет, – отрезал Рэмси.
О. Бог. Ты. Мой.
– Что ж, я думаю, это очаровательное здание, Медвежонок, – я сжала его руку. – Какая комната Коннора?
– Никакая, – рявкнул Рэмси, склоняя голову в сторону заднего двора. – Домик для гостей там.
Коннор рассмеялся.
– Там есть домик для гостей? Я должен это увидеть, – и он рысцой сбежал вниз по ступенькам и скрылся за углом.
Как только Коннор ушел, Рэмси наклонился вперед, положил руки на перила и поймал меня в ловушку между руками, лишив возможности двигаться.
Я могла позволить ему склониться ближе и перекрыть мне воздух, или я могла бы отступить на ступеньку ниже, что он, вероятно, и хотел.
Я вздернула подбородок, встречая его испытующий взгляд, который был похож на взгляд медведя из берлоги... и это не каламбур. Хорошо, что он смотрел мне в лицо, иначе он увидел бы как дрожат мои руки.
Он был так близко, что я почувствовала его теплое дыхание на щеке, и тёмные глаза, которые казались невероятно красивыми, сузились.
– Что я говорил тебе об этом прозвище?
– Что оно тебе не нравиться, – когда Рэмси говорил таким теплым тоном, он не казался, таким устрашающим. – Это не в твоих интересах. Это для него.
– Извинения.
Что?
– Черт, нет. Это не детский сад. Я не говорила ничего такого, за что должна извиняться.
Рэмси просто продолжал смотреть на меня сверху вниз, ожидая.
– Ты не заставишь меня делать то, что ты хочешь.
Я положила руку ему на грудь, прося его отступить. Но Рэмси не двигался, а моя рука продолжала лежать на теплой, твердой как камень груди, которую едва сдерживали пуговицы его фланелевой рубашки.
Он, казалось, облокотился на мою маленькую руку; его лицо находилось так близко, что если бы я двинулась, то наши носы соприкоснулись.
– Вот что, Рэмси, – сглотнув, продолжила я. – Ты сказал, что люди должны поверить, что мы влюбленная пара. Итак, ты собираешься всюду говорить мне об извинениях, которые не долетят до тебя на этой неделе. Маленькое прозвище хорошо для нашей маскировки, даже если оно тебе не нравится. Мы должны работать вместе. Ты погладишь меня по спине, я поглажу тебя.
– Погладишь, – шепотом повторил он, словно пробуя слово на вкус. – Ты знаешь, что оборотни очень любят... прикосновения.
Его ноздри затрепетали, будто он принюхивался к моему запаху.
– Я знаю, – тихо ответила я. Словно я могу забыть.
– Ты готова к этому? Притворяться парой? Это будет не легко. – Резко спросил он.
– Все будет хорошо. Слишком поздно, чтобы все отменить, – повторила я твердым голосом. Все что нужно, это несколько недель притворяться влюбленной в самого раздражающего человека. Нет проблем. Несколько прикосновений, несколько фальшивых ласк, несколько уроков как перекидываться, потом Коннор вернется домой к волкам, а я вернусь к своей обычной жизни.
В горле Рэмси пророкотал низкий звук и по тому, как его дыхание щекотало мою щеку, я поняла, что он смеется.
– Если волк будет жить с нами, нам придётся быть нежными рядом с ним.
– Я знаю, – хотя об этом я не задумывалась, когда в мою голову пришёл этот блестящий план. В путь, Сара.
– Ты видела, как ведет себя твоя сестра с Бью. Готова ли ты разрешить мне прикасаться к тебе? Целовать тебя? Спать в одной постели? Потому что, войдя в дом, обратного пути уже не будет.
От вспыхнувших образов у меня пересохло во рту. Бет и Бью постоянно соприкасались, их руки всегда находились друг на друге.
– Ты пытаешься уклониться...
– Нет, – прорычал он.
– Тогда я хочу установить основные правила, – я отняла руку от его груди и подняла один палец. – Во-первых, – никакого секса. Если бы я хотела притворяться в постели, я бы вызвала своего последнего парня.
Его темные глаза вспыхнули, и он странно посмотрел на меня.
– Притворяться?
Он был оскорблен... или обижен? Я не хотела спрашивать.
– Во-вторых, – подняла я второй палец. – Командую я. Если мне надоело тебя целовать или держать за руку или что-либо еще, что делают медведи на публику, мы останавливаемся.
Рэмси продолжал смотреть на меня, и взгляд его был ультра-сосредоточенный.
– Что-то ещё?
– В-третьих, – продолжила я, поднимая еще один палец, – Ты хранишь мои секреты, я храню твои. Если я говорю, что не хочу говорить о чем-то, я не хочу об этом говорить. Если ты застал меня с волчьей мордой, так как я не могу перекинуться обратно, ты не смеешься надо мной и не заставляешь чувствовать себя фриком.