“Миледи, при всем моем уважении, вы не узнаете природной грации, даже если она укусит вас за задницу”. Он сделал паузу, услышав ее вздох, позволяя его словам осмыслиться. “Вы хоть понимаете, какой у твоей дочери талант к рисованию? Каким прекрасным образом она видит мир? А вы относитесь к ней с презрением. Вам должно быть стыдно за себя, леди Райтуорт, за попытку спрятать такое сокровище и лишить мир возможности увидеть такое великолепие.”
“Я никогда!” - проревела она, прежде чем повернуться к Сью. “Ты подговорила его на это, презренная маленькая...”
“Мое мнение - это мое личное мнение, миледи. А теперь, если вы меня извините, я уверен, что сейчас мое присутствие необходимо дома ”. Он предложил Сью руку для прощания, приподняв шляпу и улыбнулся, надеясь, что она найдет это милым. “Доброго дня, мисс Грин”.
Когда он повернулся, чтобы уйти, он услышал, как она тихо пробормотала: “Доброго дня”.
В этой крохотной фразе он нашел надежду.
***
Они стояли, замерев в тишине, пока входная дверь не закрылась и дворецкий не вышел из комнаты. Как только они остались одни, ее мать повернулась к ней. “Мнение джентльмена никогда не бывает его собственным. Что ты такого сказала, что так изменило его взгляд на нашу семью?”
Холден был прав. Ее матери должно быть стыдно за свои действия. Сью не должна была стоять здесь и выслушивать оскорбления. Она пережила покушение на свою жизнь сегодня, и она переживет это. “Я верю, что ты сама изменила его мнение о нашей семье, мама”.
“Не будет ли для него шоком, когда тебя отправят в Шотландию, и он будет вынужден общаться с нашей семьей без твоего влияния. Что он тогда подумает о нашей семье?”
“Я уверена, что очень мало”.
“Я никогда не допущу этого!” - воскликнула она, отстраняясь от Сью.
“Тебе действительно следует поработать над своими разговорными навыками, мама. Общество ожидает, что ты произнесешь больше двух слов в дискуссии. Я совершенно уверена, что это одно из твоих правил”.
“Сью Грин, ты скоро покинешь этот дом, и я, например, с нетерпением жду этого дня”.
“Это напомнило мне кое о чем, мама. Я должна сообщить тебе, что в конце сезона я не буду жить с двоюродной бабушкой Милдред. Я планирую поехать в Париж, продавать свои картины на улицах и рассказывать всем, с кем разговариваю, что вы, леди Райтуорт из Райтуорт-Хауса, моя мать. Вот как я горжусь тобой и твоим отношением ко мне ”.
Она наклонила голову и широко улыбнулась матери. “А теперь, если ты меня извинишь, у меня был тяжелый день, и я бы хотела принять ванну и съесть кекс к чаю — возможно, не в таком порядке”.
Она оставила свою мать глазеть на нее в холле, когда поднималась по лестнице. Эта женщина больше никогда не сможет контролировать ее действия. Она сбежит во Францию, чем продолжит жить под властью своей матери после окончания сезона.
***
Сью закончила одну картину и перешла к наброскам кусочков жизни за окном своей спальни на другом холсте. Если бы она продолжала двигать руками, создавая, у нее не было бы времени думать обо всем, что произошло вчера. Это был ее план. Она вздохнула, затемняя линию на бумаге. Ее план, по общему признанию, не сработал, поскольку она не могла заставить себя не возвращаться к Холдену снова и снова.
Раздался легкий стук в дверь ее спальни. “Сью?”
“Входи”, - позвала она Эванджелину, когда оторвала взгляд от своего наброска.
Ее сестра вошла в комнату с коробкой в руках и закрыла дверь за своей спиной, озорная улыбка появилась на ее лице.
“Что это?”
“Это пришло для тебя”. Глаза Эванджелины вспыхнули ликованием, когда она поставила коробку на маленький столик, где стоял забытый утренний чай Сью. “В таком настроении, в каком сейчас мама, я боялась, что она разобьет его, прежде чем отдаст тебе”.
Сью отложила альбом для рисования и пересекла комнату, ее сердце бешено колотилось. Она больше не могла выносить никаких сюрпризов, особенно после вчерашнего дня. Открыв крышку коробки, она затаила дыхание, заглядывая внутрь. Темные завитки глазури, посыпанные белым сахаром, были заключены в идеальное кольцо из крошечных конфетных цветочков.
Шоколадный торт. Черт бы его побрал. Она сморгнула выступившие на глазах слезы и вдохнула воздух с ароматом шоколада.
“Никакой записки не было, только инструкции доставить ее тебе. Кто мог прислать тебе такой подарок?” Спросила Эванджелина, заглядывая Сью через плечо.
Сью улыбнулась сестре, прежде чем снова перевести взгляд на торт. “Тот, кто любит шоколадный торт”. В этом было небольшое зерно правды. Он любил торт. Она нахмурилась и покачала головой. Каким-то образом эта правда значила больше, чем существование его матери или то, где он жил последние одиннадцать лет.
Ее рука вцепилась в край стола рядом с коробкой, когда она погрузилась в свои мысли. Он жил во многих местах, всегда в бегах.… Свобода. Это было то, что он искал? Холден бежал из страны, чтобы освободиться от своего прошлого. Он хотел жить так же, как она. И она ругала его за это. Она отпрянула от укола вины, который захлестнул ее при этой мысли.
Его мать явно была неуравновешенной. Она убила его брата и пыталась убить ее. Конечно, он солгал. Он солгал, чтобы защитить свою семью от скандала. Он бы защитил ее? Заботился ли он о ней?
Он…любит ее?
Я не могу жениться на тебе. Его слова хлынули обратно в ее разум с силой бушующей реки. Он не сказал: “Я не хочу”. Он сказал: “Я не могу”. Возможно, он всего лишь пытался оградить ее от своего прошлого, от своей жизни. Он предложил ей стать его любовницей не потому, что не видел в ней ценности, он предложил все, что мог, учитывая его обстоятельства. Но вчера днем его обстоятельства изменились, не так ли? Если бы он только защищал ее от тайны своей больной матери, тогда, возможно,… Она не осознавала, что плачет, пока не почувствовала свои мокрые щеки. “Шоколадный торт”, - прошептала она себе под нос.
Она действительно знала его. Она знала его сердце. Все бессмысленные слова в мире не могли скрыть правду о его сердце.
“Эви, я думаю, что совершила ужасную ошибку”. Она смахнула слезы тыльной стороной ладони.
Эванджелина обняла ее за плечи. “Ужасные ошибки иногда могут привести к счастью, не так ли?”
“Я надеюсь на это”, - пробормотала она, склонив голову на плечо сестры.
Он хотел жениться на ней той ночью на террасе; она была уверена в этом. Продолжает ли он желать этого? После всего, что произошло вчера? Возможно, был небольшой шанс, что, несмотря на все это, она была ему небезразлична.
***
Холден вошел в гостиную Торнвуда, комната была украшена множеством цветов в честь недавнего праздника герцога. Он был здесь, чтобы поздравить своего друга с недавно приобретенными ножными кандалами, но его глаза уже обшаривали комнату в поисках Сью. Прошло несколько недель с тех пор, как он оставил ее злой, раненой и помятой в главном холле ее дома. Он был занят тем, что заново знакомился со своим отцом, договаривался о посещении Пембертон-Холла и гостил у своих кузин, но его мысли никогда не были далеки от Сью.
Он слышал, что она присутствовала на балу по случаю помолвки мисс Филлипс, но он ее там не видел. Конечно, в ту ночь у него было полно дел, он избивал брата мисс Филлипс и удерживал ее жениха, в то время как Торнвуд занял его место. Теперь Торнвуд был женат. В это было трудно поверить, но все равно имело смысл. Его друг только что был в другом конце комнаты, болтая со своей матерью, но его взгляд едва отрывался от своей молодой жены. Брак. Несмотря на то, что джентльмены убегали от этого, с этого ракурса это не казалось таким уж ужасным.
Обойдя джентльмена, беседовавшего у двери, он увидел ее. Ее голова запрокинулась от смеха, когда она потянулась за тортом с буфета у стены. Отвечая, она повернулась к младшей сестре Торнвуда, Розалин. Он не мог расслышать ее слов, но они все равно заставили его улыбнуться. Она сияла в золотистом платье почти под цвет своих волос. Когда она увидит его, перестанет ли она улыбаться? Он на мгновение сдержался, запоминая радость в ее глазах на случай, если его присутствие разрушит ее.