За полчаса я умылась, оделась, заплела косу и спустилась в низ. Я долго ходила по квартире в поисках мужчины, пока не услышала его голос.
В мгновенье, Ксавье вышел из какой-то комнаты и посмотрел на меня из-под опущенных ресниц.
– Я перезвоню, Маркос, – рыкнул он в трубку, – Не твоего ума дело.
Делакруа выключил мобильный телефон и положил его в карман.
– Как спалось, Шарлотта? – спросил он, – Ты нашла кухню?
Покачала головой.
– Это хорошо, так как мы сейчас поедем завтракать в ресторан, там поговорим и потом я отвезу тебя в одно место.
Это куда? Какое такое место? У него нет названия? А если он маньяк?
Я хлопнула себя по лбу. Раньше надо было думать, Шелли, раньше…
– Ты сегодня какая-то странная, – пробормотал Ксавье.
– Видимо, полнолуние, – ядовито ответила ему.
Мужчина вздёрнул бровь.
– У кошечки, иногда, прорезываются коготки? Я люблю, когда меня царапают… Но только в постели. Так что, усвой раз и навсегда, что не нужно мне хамить.
Я это и без него поняла. И не собиралась. Просто глупо говорить о человеке, когда ничего о нём не знаешь.
Опустила глаза и затопталась на месте.
– Ладно, идём.
Полчаса спустя мы сидели в каком-то миленьком ресторанчике. Официант принёс яичницу с беконом, пару тостов, овощной салат и знатную чашку с капучино. Я так сильно хотела, есть, что буквально набросилась на еду.
– Ешь медленней, смакуй. В течение двадцати минут почувствуешь, как насыщаешься, – проворчал мужчина.
Мне стало неудобно, что я веду себя, словно оголодавшая девушка с улицы. Я начала кушать маленькими кусочками, тщательно прожёвывая пищу.
– Итак, малышка. Теперь поговорим о нашем договоре.
Я проглотила и внимательно посмотрела на Ксавье.
– Слушаю.
Мужчина улыбнулся.
– Ты будешь спать только со мной, пока не надоешь. Дальше, будешь ложиться под того, кто больше заплатит. Шестьдесят процентов от суммы идёт ко мне в карман.
– А пока я с Вами?
– Вся сумма твоя, – просто ответил Делакруа, – Ты будешь жить в «Развлекательном доме».
– В борделе? – переспросила я.
Мужчина поморщился.
– Бордель – это слишком грязное слово. В моём доме, элитные шлюхи. Только для богатых людей. Девушки раз в три месяца проверяются у врачей, так же их обеспечивают одеждой. По необходимости, конечно. Все в доме лишены интернета и все подписали контракт.
От шока я не могла сосредоточиться. Мне отвезут в бордель? Я буду ложиться под других? Холодный пот прошиб мой лоб мелкой испариной.
– Контракт? И что в нём? Могу я его почитать?
– Конечно. Ради этого мы здесь. Мой юрист составил его.
Ксавье протянул мне папку.
Я открыла её и стала читать. По мере поглощения информации, я всё больше не верила в происходящее.
– Меня не устраивает так называемая зарплата, пункт про телефонные звонки и срок нахождения в… в… доме.
– И что тебя конкретно не устраивает? – прищурено прорычал Ксавье.
– Семьсот евро, не меньше. За ночь. Я не хочу терпеть грубость и издевательство над моим телом за маленькие деньги. Мне нужно звонить матери раз в неделю, и я заключу контракт не на пять лет, а на год. Если захочу остаться перезаключим…
Я выпалила все претензии на одном дыхании. Явно, что «сутенёру» это не понравилось. Он сжал челюсть и процедил сквозь зубы:
– А попочка не слипнется?
– Вы богатый человек и можете себе позволить такие траты. Маме я должна звонить. У меня больной брат… И хотелось бы, знать, деньги за вчерашний сеанс…
– Пиши номер счёта,– процедил француз сквозь зубы.
Внутренне улыбнулась. Молодец, что не пошла на поводу, и высказала ему претензии.
– А есть…
Мужчина протянул ручку.
Я быстро написала номер счёта, который помнила наизусть и протянула обратно папку Делакруа.
– Я внесу изменения.
– Хорошо, – тихо ответила ему.
Аппетит пропал, и я просто смотрела в тарелку.
– Когда мы поедем? – спросила его.
– Можно сейчас.
– Да, только позвоню маме. Ведь деньги сегодня перечислите?
– Безусловно, – шипел мужчина.
Я встала из-за стола и вышла на улицу. Набрала номер мамы и стала ждать ответа. Жаннет взяла трубку на пятом гудке. Я сказала маме, что уезжаю по работе, и аванс переведут сегодня. Она, конечно, обрадовалась, взбодрилась. Всё щебетала про Армана… А обо мне, даже не спросила. Ни что за работа, ни куда я еду… Почему буду звонить раз в неделю. Мне стало так горестно, что захотелось послать всё к чертям собачьим.