— Ну, разумеется, о нас будут говорить, — заверила ее Шарлотта. — Обо мне всегда говорят! Мы с Аласдэром будем главным событием сезона. А как может быть иначе? Столь романтичная женитьба лихого красавца графа и очаровательной почти графини просто обязана вызвать зависть в сердцах всех, кто имеет хоть какое-нибудь значение. Заверяю вас, я вполне привыкла быть баловнем общества. И не посрамлю вашего брата, если вы об этом.
— О… я сдаюсь, — выдохнула Патриция, в знак поражения поднимая руки. Шарлотта вскинула бровь, но решила не говорить будущей золовке, что от беспокойства выскакивают прыщи. В следующие полчаса уютную тишину комнаты нарушал только скрип пера по бумаге. — Леди Шарлотта!
— Мм? — Шарлотта как раз вычеркнула из списка леди Джерси. Ее грубые замечания после того, как она обнаружила, что Шарлотта явилась к ней на маскарад в костюме Генриха VIII, были совершенно и абсолютно неуместными. Позлорадствовать над леди Джерси — что может быть приятнее?
— На что… на что это похоже?
Шарлотта подняла взгляд.
— Что? Месть?
На лице Патриции мелькнул испуг, шею начало заливать краской.
— Нет, не месть. Отношения. Супружеские отношения, — уточнила она на всякий случай.
— Супружеские отношения? Вы имеете в виду родственников вашего мужа? Понятия не имею…
— Нет, не эти отношения. Я имею в виду… отношения. Густой румянец Патриции и ее потупившийся взгляд заставили что-то щелкнуть в мозгу Шарлотты.
— А, вы имеете в виду соединение женского органа с мужским орудием? Вообще-то я не должна вам об этом говорить, но поскольку моя дорогая кузина Джиллиан рассказала мне обо всем перед тем, как я обвенчалась, и раз уж вы на следующей неделе станете замужней дамой, думаю, можно один раз нарушить правила и сказать. — Она оставила перо, сложила руки на коленях и посмотрела будущей золовке в глаза.
Патриция подалась вперед и впилась в Шарлотту взглядом.
— Ну?
— Это грязно. — Шарлотта дважды кивнула, снова взяла перо и стала перепроверять список.
— Грязно? И все? Это… грязно?
— Нуда, и все. — Шарлотта подняла глаза, постукивая пером по подбородку. — Моя кузина рассказывала об этом гораздо больше, что-то о том, что взлетает на небеса, но, говоря по правде, я думаю, что это просто грязное занятие. Необходимое, если хочешь иметь детей, а я хочу, но все равно грязное.
— Как это грязное?
Настала очередь Шарлотты слегка покраснеть. Она небрежно махнула рукой.
— Всякие телесные выделения, и все такое. Уж не говоря об определенных… запахах. Мой вам совет — держите под рукой льняную салфетку. Даже две, если ваш муж особенно энергичен.
— Льняную салфетку?
Шарлотта кивнула:
— Сами увидите. Грязно.
— А-а.
К счастью для всех заинтересованных лиц, эту тему оставили ради обсуждения преимуществ бельгийских кружев по сравнению с ирландскими. Живая беседа внезапно оборвалась, потому что в комнату ворвался Дэр (следом тенью крался Бэтсфоум со списком Шарлотты) и с ревом потребовал объяснить, почему Шарлотта пытается свести его с ума.
— Я подумала, что это будет только справедливо, потому что раньше вы обвинили меня в сумасшествии, уж не говорю про «невыносимо упрямая», — безмятежно отозвалась она, рассматривая и отвергая модели платьев в журнале, который показала ей Патриция. Поскольку понятно, что деньги не имеют для Дэра никакого значения, обычные фасоны, может, и подходящие для любой другой невесты, безусловно, не годились для будущей графини Карлайл.
Дэр негодующе затрясся, услышав этот ответ. Шарлотта подняла глаза, чтобы спросить, чем он так расстроен, но не смогла произнести ни слова. Она потрясенно смотрела на него — Дэр явился в гостиную без сюртука, без галстука, высоко закатав рукава рубашки и демонстрируя мускулистые руки. Рубашка распахнулась, обнажив стройную загорелую шею, и во рту Шарлотты неожиданно пересохло. Она смотрела то на шею, то на руки, не в силах решить, на что ей больше хочется смотреть — на жилистые, сильные руки, теплые и золотистые в полуденном свете, или на сильную соблазнительную шею и едва видную обнаженную грудь с… Боже милостивый, эти золотистые завитки и есть волосы на груди? Она уже решила, что неплохо бы лишиться чувств, но тут же передумала — если сейчас упасть в обморок, то она уже не сможет на это смотреть, а в ту минуту Шарлотте больше ничего не хотелось, только любоваться этим восхитительным обнаженным телом. Руки! Шея! Волосы на груди!
— Честное слово, Дэр, ты что, дикарь — разговаривать со своей нареченной в таком неприличном виде? — рассердилась его сестра. — Даже представить страшно, что подумает о тебе леди Шарлотта!