Когда, наконец он оторвал от ее рта свои губы, у нее снова вырвался тревожный вскрик, и она схватила его за волосы, пытаясь оттолкнуть его голову от своего лица, зная, что словами не сможет выразить свое волнение.
— Прекрати... пожалуйста, не надо!
— Что случилось, дорогая? — Было что-то в ее жалобном стоне, что тронуло его затуманенное страстью сознание, вынуждая почувствовать в ее дрожащем голосе, скорее ужас, нежели чувственный экстаз.
— Я не хочу этого! — еле сдерживая рыдания, проговорила она.
— Что же ты тогда хочешь? — В голосе Сола появились нотки удивления, унижения, просьбы. — Скажи мне, Пенни, научи, как ты хочешь, чтобы я любил тебя.
— Я вообще не хочу, чтобы меня любили, а не только, чтобы ты меня любил! Ни сейчас! Никогда!
— Что ты такое говоришь? — Глаза Сола, еще блестевшие от возбуждения, смотрели на нее изумленно — он пытался понять, в чем дело.
Господи, да неужели же ни одна женщина до меня никогда не говорила ему «нет»? Он что, не понимает вообще значения этого слова?
— Нет! — яростно повторила она. — Нет, нет, нет! Вот что я говорю. — У нее перехватило дыхание.
— Но почему? — Скорее удивленный, чем рассерженный, Сол продолжал смотреть на ее раскрасневшееся лицо, на волосы цвета золота осенних листьев, рассыпавшиеся по подушке. — Я не обижу тебя. Я подожду. — На его лице появилась жалкая улыбка, как у мальчика, что-то тщетно выпрашивающего у родителей. — Я не неволю тебя, я обещаю... Я могу подождать тебя... если... если ты поможешь мне... — Прежде чем она успела остановить его, он взял ее руку и прижал к своему телу.
Вырываясь из его нетерпеливых рук, Пенни била кулачками по его голой груди.
— Ты что, не понимаешь по-английски, Сол? Я не хочу тебя, просто не хочу тебя! — Резко повторяя свой приговор, усиливая его смысл своими действиями, она дрожащими пальцами стала натягивать на себя одежду, закрываясь от его жадного взгляда.
Она не смотрела на него, не решалась смотреть. Если он проигнорирует ее протесты, она не будет смиренно ждать своей участи, она даст ему отпор.
Несколько мгновений оба молчали, тяжело дыша. Наконец Сол заговорил:
— Ладно, Пенни, я понимаю. Ты передумала. — Он горестно усмехнулся. — Только в следующий раз, если у тебя не будет желания, я советую тебе не заходить так далеко. От такого рода приглашения мужчине трудно отказаться, ты это знаешь.
— Что значит «в следующий раз»? — Ярость переполняла ее. — Не строй из себя обиженного, поскольку ты сам предпочел меня своей подружке, которая позволяла тебе все. — Казалось, ее сердце сейчас остановится, она сама поражалась собственной смелости. — Как ты смеешь думать, что я поведу себя как проститутка, торгующая своим телом!
Ничего себе приглашение! Собственно, о каком таком приглашении он говорит? У нее не было выбора: комната оказалась одна, и Пенни пришлось волей-неволей делить ее с ним. Чего он ожидал? Что она устроится ночевать в ванной? Ее охватило справедливое негодование. Она так разозлилась, что готова была снова ударить его, но какой-то внутренний голос предостерег ее — это было бы уже чересчур, он и так у опасной грани, но она в этом, собственно, не виновата.
— Осторожнее, моя милая. — В его ласковом обращении звучала язвительная жестокость. — Оттого, что твоя цена выше, это не делает тебя добродетельнее, скорее более своекорыстной.
— По крайней мере, я не лгу и не обманываю! — Пенни решила не уступать ему. Она не даст запугать себя этими незаслуженными оскорблениями. — Ты согласился, чтобы наш брак был только фиктивным. Ты согласился с тем, чтобы у нас были отдельные спальни!
Если бы Пенни дала ему пощечину, он бы не выглядел более ошарашенным. Она смотрела, как он делает глотательные движения, чтобы успокоиться.
— Да, конечно, я обещал, что у тебя будет отдельная спальня. — Он кивнул головой, как бы подтверждая сказанное. — Но я имел в виду жизненное пространство вообще. Я говорил о случаях, когда нам бы хотелось побыть в одиночестве, когда, наконец, мы бы не хотели спать вместе. — Сол смотрел на ее побледневшее от возмущения лицо, будто видел ее впервые. — Ты что, действительно считала, что, предлагая вступить в брак, я думал, что мы с тобой останемся холостяками?
Пенни покрылась холодным потом. Но именно так она и считала на самом деле! Она кивнула. Разве она не говорила об этом, когда, предлагая на ней жениться, сразу сказала, что речь не идет об интимных отношениях? По озадаченному выражению его лица она с упавшим сердцем увидела, что неверно поняла его поправки к плану, который сама предложила.
— Ты что, действительно считала, что я готов прожить монахом остаток моей жизни? — Сол говорил все громче и в то же время наклонился и сжал ее плечи.
— Но я же не имею ничего против, если у тебя будет женщина, — пробормотала Пенни.
— Как это предусмотрительно с твоей стороны! — Он с явным удовольствием наблюдал, как она вздрогнула от его нового обвинения. Приблизив свое лицо к ней, он заговорил, чеканя каждое слово, что только подчеркивало его злость: — Позволь мне напомнить тебе кое-что, моя милая, такая доверчивая девочка. Помнишь ли ты совет, который дал святой апостол Павел коринфянам? — Он не стал дожидаться ее ответа, да и не в том была она состоянии, чтобы что-то вспомнить. — Он сказал им: «Если не могутвоздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться»! — Его пальцы еще сильнее сжали плечи Пенни. — Поверь мне, я слишком долго «разжигался» в адском огне, не думая о будущем, о вечности...
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
После этой вспышки ярости наступила зловещая тишина. Пенни попыталась заглянуть Солу в глаза, но тут же отвела взгляд, испугавшись какой-то пустоты, застывшей в них. В этот момент она подумала, что если глаза — это окна в душу, то она только что заглянула туда, где царили одиночество и пустота.
— И, кроме того, — голос Сола теперь звучал спокойно, — я считал, что все достаточно ясно объяснил тебе. Если мы собираемся строить дом для Люси, это должна быть семья, которой она могла бы гордиться, куда ей не стыдно было бы привести друзей. Вспомни, мой ангел, именно ты читала мне лекцию о моих обязанностях перед крестницей! Я дал обещание отвергнуть дьявола и все деяния его во благо Люси и не намерен нарушать это обещание, прелюбодействуя, когда у меня на руках малышка Люси.
Пенни почувствовала, как он немного отпустил ее плечи, и, хотя руки его продолжали лежать на ее плечах, теперь это было скорее похоже на ласку, что Пенни воспринимала, как пародию на подлинное чувство.
— В особенности, когда у меня есть жена, которая уверяла, что будет выполнять все мои требования!
Пенни молча смотрела на него; в глубине ее потемневших глаз пряталось отчаяние. Но должен же Сол знать, что она имела в виду вовсе не требование спать с ним, когда давала обещание... Но понимания в его беспокойных серых глазах она не видела — его взгляд был холоден. Сол был полон решимости сломить ее сопротивление, если она пойдет против его воли и планов.
— В то же время, моя очаровательная Пенни, я не намерен позволять и тебе иметь любовников! — У Пенни от стыда и негодования горели уши; он говорил спокойно, полностью овладев собой. — Так что, если тебя потянет к мужчине, если, проснувшись рано утром, ты почувствуешь, что зов горячего молодого тела сильнее доводов маленького холодного сердца, ты должна будешь идти ко мне.
И если я буду в настроении, возможно, я дам тебе лекарство от твоей неудовлетворенности.
Удивленная, его почти библейской проповедью и глубиной страсти в презрительных наставлениях, Пенни вела неравную борьбу с внутренним голосом, не перестававшим твердить ей об осторожности. Человек, за которого она вышла замуж, удивлял ее все новыми сторонами своего характера, но одного качества ему явно недоставало — понимания женской души, и именно это он демонстрировал в настоящий момент.