Пьянящее чувство победы еще сияло в ней. Она потянулась лениво и удовлетворенно, затем свернулась клубочком, прижалась к нему и сказала сонно:
– И все-таки у меня получилось.
– Что? – не понял Филип.
Ее тихий смешок закончился долгим зевком.
– Может, я и не напугала тебя, но точно заставила попотеть.
– Не спорю. – Филип постепенно приходил в себя. Если мужчина во время секса начинает думать о любви, он в большой беде.
– Впервые в жизни мне понравилось просыпаться в три часа ночи. – Уже в полусне, Сибил положила голову на его плечо, поерзала, устраиваясь поудобнее. – Холодно.
Он нащупал скомканные простыни и одеяла, подтянул к ее подбородку…
Во второй раз за одну ночь Филип лежал без сна, таращась в потолок, а Сибил сладко спала рядом с ним.
Глава 18
– Едва начало светать, когда Филип осторожно поднялся с кровати. Он бы застонал, но зачем? И так все ясно. Ничего хорошего их не ждет.
Он почти не спал в эту ночь. Мозги словно слиплись от усталости и тревоги. Даже предстоящий день, полный тяжелого физического труда, не казался достойным поводом для жалоб. Вот отсутствие кофе – отличный повод. Сибил зашевелилась.
– Ты должен идти на верфь?
– Да. – Натягивая брюки, Филип провел языком по зубам. Черт побери, у него нет даже зубной щетки.
– Хочешь, я закажу завтрак? Кофе?
"Кофе…» Одно это слово приободрило его, но он схватил рубашку. Если она закажет кофе, придется с ней разговаривать, а у него такое омерзительное настроение, что вряд ли стоит заводить разговор. Во-первых, он почти не спал. Во-вторых, она умудрилась совершить невозможное и заставила его влюбиться.
– Выпью дома, – раздраженно ответил Фил. – Все равно мне надо переодеться.
И именно поэтому он встал так рано. За его спиной раздался шорох: Сибил села в постели. Следя за ней краем глаза, Филип потянулся за носками. Взъерошенная, растрепанная, она была необыкновенно соблазнительна.
Да, хитра, ничего не скажешь. Как обухом ударила его по голове этой своей беззащитностью. Рыдала на его плече, такая несчастная, такая хрупкая. А потом проснулась среди ночи и превратилась в ненасытную любовницу, какие бывают только в сексуальных фантазиях.
А теперь предлагает кофе. Ну и нервы. Стальные нервы.
– Спасибо, что остался на ночь. Это мне очень помогло.
– Всегда к твоим услугам, – бросил он.
– Я… – Сибил закусила нижнюю губу, настороженная и смущенная его тоном. – Вчера был трудный день для нас обоих. Полагаю, мне неразумно было приходить к вам. Я и так расстроилась из-за звонка Глории, а потом еще…
Филип вскинул голову.
– Что? Глория тебе звонила?
– Да. – «Ну вот, – подумала Сибил, – оказывается, эту информацию надо было держать при себе. Филип расстроился. Все теперь расстроятся».
– Она звонила тебе? Вчера? – Фил схватил туфли, уставился на них. – И тебе только сейчас пришло в голову упомянуть об этом?
– Я не видела смысла. – Пытаясь занять чем-то руки, Сибил пригладила волосы, поддернула простыни. – Я вообще не собиралась упоминать об этом.
– Неужели? Может, ты на минуточку забыла, что за Сета отвечает моя семья? Мы имеем право знать, что замышляет твоя сестра. Должны знать. – Он вскочил, уже не пытаясь сдерживать гнев. – Чтобы защитить его.
– Она ничего не сделает…
– Откуда ты знаешь, черт побери? – Филип развернулся и чуть не набросился на нее. Суставы ее пальцев, сжимавших край простыни, побелели. – Откуда ты знаешь? Наблюдая с десяти шагов? Проклятие! Сибил, это не один из твоих траханных экспериментов. Это жизнь. Чего хотела Глория?
Сибил хотелось съежиться в комочек или превратиться в невидимку, как всегда, когда на нее орали. Однако она собрала всю свою волю и ледяным голосом ответила:
– Конечно, денег. Она хотела, чтобы я потребовала для нее денег у вас, дала свои. Она кричала и ругалась, точно как ты сейчас. Похоже, что, отступая на десять шагов, я попала в самый центр.
– Когда она свяжется с тобой в следующий раз, я хочу знать об этом немедленно, – жестко сказал Филип. – Что ты ей сказала?
Сибил потянулась за халатом, и ее рука не дрожала.
– Я сказала ей, что твоя семья ничего ей не даст. И я тоже ничего ей не дам. Что я говорила с вашим адвокатом, что я сделаю все возможное, чтобы Сет остался в вашей семье.
– Ну, уже кое-что, – пробормотал Филип, хмуро глядя, как Сибил натягивает халат.
– Это самое меньшее, что я могу сделать, не так ли? – Ее голос был не просто ледяным, он звучал, как смертный приговор. – Прости меня.
Сибил прошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Филип услышал решительный щелчок замка.
– Ну и прекрасно! Просто прекрасно!
Он схватил пиджак и бросился прочь. Казалось, хуже и быть не может. Оказывается, может.
Когда Филип приехал домой, в кофейнике плескалось лишь полчашки кофе. Когда он намылился, кончилась – большое спасибо Кэму – горячая вода. Когда он вошел в свою комнату в одном полотенце, замотанном вокруг бедер, на краешке его кровати сидел Сет.
Только этого не хватало! Сет внимательно оглядел Филипа с ног до головы.
– Привет.
– Ты рано встал.
– Хочу поработать пару часов. Филип отвернулся к комоду.
– Ты сегодня не работаешь. У тебя сегодня гости.
– Еще не скоро. Время есть.
– Как хочешь.
Сет не удивился, что Филип зол. Еще бы. Он ведь втрескался в Сибил. Непросто было прийти сюда, ждать и знать, что необходимо сказать какие-то слова.
– Я не хотел ее расстраивать.
"Дерьмо, – подумал Филип, натягивая чистые трусы. – Придется разговаривать».
– Ты не виноват. Просто ей надо было выплакаться, вот и все.
– Наверное, она здорово сердится.
– Нет, не сердится. – Смирившись со своей судьбой, Филип натянул джинсы. – Послушай, женщин трудно понять в самых лучших обстоятельствах, а сейчас обстоятельства дрянные.
– Понятно. – Может, Фил и не так зол, как показалось. – Я просто кое-что вспомнил. – Сет уставился на шрамы на груди Филипа: так было легче, чем смотреть ему в глаза. И потом, шрамы – это круто, очень круто. – А она расстроилась.
– Не все люди знают, что делать со своими чувствами. – Фил вздохнул, присел на кровать рядом с Сетом. Ему было стыдно. Он сам сорвал зло на Сибил только потому, что не знал, что делать со своими чувствами. – Поэтому они плачут, или орут, или убегают и дуются в углу. Сибил любит тебя, но она не знает, что с этим делать. И не знает, хочешь ли ты, чтобы она тебя любила.
– Я не знаю. Она… она не такая, как Глория. Она порядочная. Рэй тоже был порядочный, и я… они мне родственники, так? Поэтому я…
Филип понял, и его сердце сжалось.
– У тебя глаза Рэя. – Фил знал, что Сет поверит, если подобрать нужные слова. – Цвет и разрез глаз, но это еще не все. У тебя острый ум, как у Сибил. Ты думаешь, анализируешь, удивляешься. И стараешься поступать правильно, порядочно. В тебе есть что-то от них обоих. – Он подтолкнул Сета плечом. – Здорово, правда?
– Да. – Мальчик улыбнулся. – Здорово.
– Ладно, пошевеливайся, или мы никогда отсюда не выберемся.
Брюс Спрингстин с надрывом вспоминал о славных минувших деньках, Кэм выстругивал на станке пазы в доске, и, поскольку Филип приехал на верфь минут через сорок пять после брата, ему предстояла взбучка за опоздание. Незачем ждать, пока Кэм его заметит, нападение – лучший вид защиты. Филип приглушил радиоприемник, и Кэм тут же вскинул голову.
– Станок шумит, поэтому я делаю так громко.
– А мы с Сетом хотим сохранить барабанные перепонки, – заявил Филип.
– Что? Ты что-то сказал?
– Ха-ха-ха.
– Какие мы сегодня бодренькие, как я погляжу! – Кэм выключил станок. – Как Сибил?
– Отвали.
Кэм склонил голову к плечу, а Сет переводил взгляд с одного мужчины на другого, предвкушая отличное развлечение: драку братьев Куин.
– Я задал простой вопрос.
– Она выживет. – Филип схватил свой рабочий пояс. – Ты предпочел бы выгнать ее из города поганой метлой, но тебе придется смириться с тем, что я ее и пальцем не тронул, просто обругал.
– За что, черт побери?
– За то, что она меня разозлила! – выкрикнул Филип. – За то, что все вокруг меня злит. Особенно ты.