— Я вот к чему, Копылова, — помолчав, уточняет свою мысль Сойченко. — Одной тебе трудно будет… Надо хорошенько прощупать слабые стороны этой книги.
— С кем же это я должна прощупывать ее?
— А со мной! — неожиданно улыбается Александр Владимирович. — Ну, как ты на это смотришь? Васю Вяхирева для компании прихватим… Против Василия-то не возражаешь?
Вера перехватывает веселый взгляд секретаря и смеется:
— Нет, не возражаю, Александр Владимирович… Стоп, стоп! Мне здесь выходить! Спасибо.
И легко выпрыгивает из машины, стукнув на прощание ладошкой по ее гладкому зеленому верху.
«Ну-с, а теперь будем ждать Лушу, как договорились, у клуба. Без нее я эту Татьяну Ивановну не найду, — Вера поглядывает на миниатюрный кирпичик ручных часов. — Ого! Уже семь без двух минут… А Луша хотела подойти минут без пятнадцати. Ну-ка, быстрей!»
Но Луши у клуба нет. Не появляется она там ни в половине восьмого, ни в восемь. Вера ждет ее напрасно.
«Попытаться самой отыскать Татьяну Ивановну? — Вера уже начинает нервничать. — Но где, в каком она доме? А-а, спрошу всех Татьян Ивановн, какие есть на улице, авось и нужную встречу».
И Вера зашагала к Приозерной улице, где жили Лушка и Татьяна Ивановна.
10
Груздев только что вернулся с работы, он в замасленной спецовке, но в дом не заходит: ждет Любашу. Увидев ее издали, от своих ворот, машет рукой и шагает к ней, остановившейся у палисадника.
— Ух, и хлюст он, ваш квартирант! — начал было он, приближаясь. — Из-за каких-то подсолнухов…
Любаша колюче обрывает его:
— Откуда ты взял, что все это… из-за подсолнухов?
— А из-за чего же? — недоверчиво уставился на нее Ванюшка. — Я же не говорю, что он взял да и утопил мальчишку, а, видно, хотел постращать его, однако вот…
— Ничего ты не знаешь! — усмехнувшись, качает головой Любаша, но голос ее звучит совсем неубедительно, она спешит шагнуть от Ванюшки, стараясь скрыть свое замешательство. В самом деле, разве так не могло случиться?
— Знаю кое-что! — недобро бросает ей вслед Груздев. — Тетка Устинья уже милиционера сюда приводила, разыскивали квартиранта. Невиноватых-то милиция не ищет.
Тяжело, тревожно легли на сердце Любаши слова Ванюшки. Она входит во двор, останавливается перед крыльцом в раздумье, не в силах отмахнуться от последней услышанной фразы Ванюшки. Да, невиновных милиция вроде бы не ищет…
Но сердце протестует: нельзя обвинять во всем только Андрея! Разве не виновна Лушка, что взяла с собой Василька?
Треск мотоцикла и громкие голоса за калиткой заставляют Любашу насторожиться.
— Дома она! Только вернулась… — слышен Ванюшкин голос. — Подождите, там собака.
Звякает щеколда, дверца приоткрывается, Груздев зорко оглядывает двор и, увидев замершую у крыльца Любашу, кивает, вызывая на улицу. И Любаша, забывая даже прикрикнуть на беснующегося Рекса, с бьющимся сердцем идет к воротам. «Значит, виноват… Но как же так?!»
Она уже понимает, что приехала милиция, и ей хочется знать, насколько серьезно обвиняют Андрея.
— А что, его обязательно надо так скоро? — спрашивает она у сержанта.
Москалев усмехается, отводя взгляд:
— Надо… Отвечать должен он…
— За что?
Груздев коротко хмыкает:
— А то не знаешь… Ты ведь тоже была на озере. Тетка Устинья в протоколе расписалась, а ты прикидываешься.
— Мама?! Но она же ничего не видела.
— А вы… видели? — быстро задает ей вопрос Москалев.
— С берега не разглядишь, — пожимает плечами Любаша, недоумевающе раздумывая о том, зачем и почему в протоколе расписалась мать?
— А то, что грозил квартирант Васильку, небось, тоже не слышала? — криво усмехается Ванюшка. — Вечером, когда с подсолнухами поймал…
— Почему же, слышала, — тяжело смотрит на него Любаша. — Но это ж он просто так, для страху, в шутку…
— Хороша шутка, — кивает сержант и раскрывает планшет. — Тоже вам надо будет явиться в милицию, когда вызовут.
— Хорошо, — машинально отвечает Любаша и идет обратно к воротам, не переставая думать о том, как же это мать, не бывшая на озере, расписалась в протоколе. Ведь это так нехорошо…
В какой-то момент, уже находясь в комнате, Любаша ловит себя на неприязненном чувстве к матери.
«Господи, зачем эти мысли лезут в голову?» — испуганно вздрагивает она.
Но тут снова перед глазами возникает Андрей — пасмурный, печальный. И какое-то непонятное для Любаши раздвоенное чувство охватывает ее. Нет, она не может оставаться спокойной, равнодушной, когда где-то готовят для любимого человека беду…