Много, пожалуй, неприятностей для одного дня. Андрей вздрагивает, уловив резкое хлопанье двери в милицейском здании. Может, вернут сейчас и определят куда-нибудь в холодную, сырую камеру…
Андрей заворачивает за угол и идет бульваром по направлению к базару. Почему прохожие с любопытством посматривают на него, уступая дорогу? Ах, да… Красная повязка на рукаве, он так и не снял ее. Странно, а утром прохожие так же смотрели на него или иначе? Почему он не приметил?
— Андрей!
В стороне, у железнодорожного полотна, стоят Кораблев и Лагушин. На их руках уже нет красных повязок. Тоже интересно…
Он подходит не спеша, в какой-то момент уловив во взглядах товарищей соболезнование, и невольно отметил, что и они переживают за него.
— Все, отдежурили! — говорит Леня Кораблев. — Базар закрыли, нас по домам… Айда с нами, ты же обещал!
Андрей отстегивает повязку и сует ее в карман.
— Куда обещал?
— В ресторацию, помнишь? Посидим, поболтаем, все равно в поселке делать нечего. Степана только что видели, поехал он…
Да, в поселке делать нечего. Может, и впрямь пойти с ребятами. А, черт, пусть будет так!
Он молча шагает вперед, и они понимают: пойдет.
— Нам Степан рассказал про Лушку. Додумалась, стерва, до какой подлости.
— Не надо, — перебивает Кораблева Андрей. — Не хочется о ней говорить. Забудем пока об этом.
Но то, что ребята не забывают о его тревогах, трогает Андрея.
Проводив теплыми глазами Леню Кораблева, шагнувшего в дверь ресторана, и Пахома Лагушина, юркнувшего следом, он неожиданно размышляет о том, что в сущности, черт возьми, хорошие ребята у него в бригаде. А он, занятый работой и своими домашними делами, просто как-то об этом и не раздумывал.
«Да, хорошо, что ребята рядом», — признательно решает он, зная, как трудно было бы ему сегодня дома одному — после того, как увидел Любашу на базаре с Груздевым.
9
Виновницей короткого спора, все же испортившего для Веры беззаботную прелесть семейного праздника у Вяхиревых, была она сама. Обычно не умеющая не выказывать своего настроения, в этот раз Вера старалась быть сдержанной, ровной ради праздничной обстановки со своим соседом справа Юрием Борисовичем Лизуновым, начавшим вести себя очень уж свободно после третьей рюмки. А стал он неприятен с того момента, когда приподнял свою рюмку и больно толкнул ее острым локтем:
— Ну, выпьем, детка?
Покраснев от выпивки, лицо его лоснится. Глаза словно темные щелки.
— Не хочу, папаша, — коротко отвечает Вера и отворачивается к Василию.
— О-о, гордая, — Лизунов тянется за ее спиной к Василию: — Твоя? Одобряю, одобряю! Есть нынче у молодежи вкус, есть! Ничего не скажешь!..
Вера ждет, что еще «изречет» сей «мудрый» человек в погонах, но тот надолго умолкает.
— Дай, пожалуйста, я… пересяду! — ощущая на своем плече дыхание Лизунова, говорит Вера Василию.
— Юрий Борисович! — окликает через стол хозяйка дома. — Давайте за именинника и долгую нашу дружбу!
Тост горячо поддерживают, и за столом делается еще шумней. Умеет рассадить гостей Надежда Михайловна: у каждой небольшой группки быстро выявляется в разговоре что-то общее, интересное.
— …Я тоже думал, что карданный вал на такую нагрузку не рассчитан. А как-то раз поехал… И, понимаешь, рву с ходу третью скорость, на все решился… И что же ты думаешь? Выскочил!
— …Но позвольте, спрашиваю, в контокоррентной-то карточке это неверно отражено? Сбалансировать такое просто невозможно…
— …А у меня ему статья заказана. Ну, думаю, принципиально не будет писать. Но, представьте, написал!
— …Нельзя сравнивать! У нас же — самые мокрые лапы в бассейне, чуть недоглядел — и заштыбовало транспортеры…
В какую-то короткую паузу прорывается, привлекая общее внимание, громкий басок Лизунова:
— Ер-рунда! Лет с десяток назад даже нам с вами и половине из тех, что здесь сидит, можно было бы сло-ободственно припаять пятьдесят восьмую статью. И это сдерживало языки, ясно? Нашим братом без палки управлять нельзя, вожжи надо нам, вожжи! И потом понимать надо: диктатура пролетариата! Не какая-нибудь сусальная демократия, а ди-кта-тура, ясно?
— Позвольте, то, что вы говорите, разве имеет общее с диктатурой пролетариата? — хмурится атакованный Лизуновым сосед справа. — Я никак этого не могу найти у Ленина в сочинениях…