До сих пор помню, как после первого года обучения в аспирантуре сдавал экзамен то ли по научному коммунизму, то ли по марксизму-ленинизму. У меня и из головы-то вылетело, что этот экзамен хочешь-не хочешь надо сдавать. Абсолютно случайно на работе, в больнице, мне напомнили о нем часа за полтора до начала. Я, естественно, ноги в руки и помчался в институт. Хотя при этом ни ухом, ни рылом, другими словами, совсем не в теме. Когда приехал, экзамен уже начался, и, как обычно, у дверей экзаменационной вертелся нервничающий народ. И тут нате я с сакраментальным вопросом, немало удивившим остальных: «А о чем, собственно говоря, идет речь?»
Но братья-аспиранты меня не бросили в беде. Подготовить меня к экзамену они не могли, но дали ценную информацию. Оказывается, Юрий Владимирович Андропов, а царствовал тогда он, сподобился накропать статейку в «Правде», не помню о чем, и предполагалось, что весь народ и, конечно, аспиранты только и живут тем, что ее читают-перечитывают, а в оставшееся время обсуждают. Ну, в двух словах мне эту статью пересказали (надо же, кто-то все-таки прочитал). И после того, как я, уже на экзамене, довольно бодренько общими словами оттрепался по первому вопросу, экзаменатор, глядя на меня глазами инквизитора, задает вопрос, а читал ли я статью Юрия Владимировича. Я ответил, что да, хотя и добавил, потупив скромно очи, что не проштудировал как надо. И мы вместе начали неизвестный мне шедевр публицистики обсуждать. Поскольку я не первый раз в жизни c умным видом рассуждал о предметах мне совершенно не знакомых, я что-то таки наплел. И получил пятерку. Но что меня убило и рассмешило, это то, что экзаменатор, рисуя мне оценку, сказал, что я, хоть и не штудировал, но очевидно статью внимательно прочитал и верно ухватил позицию руководства партии на что-то там.
Я привел эту историю вовсе не для того, чтобы похвастаться, какой я ловкий. Я только хотел, чтобы стали понятны и конформизм советских граждан, и скепсис, с которым они относились к любой информации, поступающей из официальных источников. Соответственно этому вышедшие из возраста коротких штанишек граждане относились и к изложению истории государства, по крайней мере, в его пред– и послереволюционном периоде. Даже умственно нормальные дети, жившие в абсолютно или в умеренно лояльных к советской власти семьях, понимали или подозревали: то, что им рассказывается о временах до и после 1917-го года, если и не совсем фуфло, то во многом из него состоит. С ними, детьми, играли краплеными картами, а дети – далеко не дураки. Те, кому, хотя бы иногда было интересно задуматься, относились к речам официальных болтунов и текстам учебников, брошюр и статей исходя из принципа: мели Емеля – твоя неделя.
Не сомневаюсь в том, что подтасовывание и искажение фактов в угоду правящей системе существует во всех государствах, какими демократическими они бы не казались. У всех есть скелеты в шкафу, которые не любят вытаскивать. Другое дело, какова пропорция вранья и правды, доходящая до гражданина, и те его законные права и возможности достать из шкафа спрятанный скелет и посмотреть на него. Тут-то и наблюдается существенное различие между западом и нашим когда-то социалистическим отечеством. Раньше СССР, а сейчас Россия во всех областях всегда почему-то хотели и хотят быть первыми. Зачем? Ладно, простительно хотеть стать чемпионом по никому не нужному керлингу, но зачем бороться за звание лучшего по обману народа или, скажем, чемпиона мира по коррупции?
Наступила перестройка. Какие-то шкафы стали открываться, и из них посыпались такие скелеты, что просто мама дорогая. И появилось ощущение, что наконец-то будет восстановлена историческая справедливость, а главное, люди поймут, не перекладывая вину исключительно только на каких-то отдельных личностей, что победа большевиков, например, была не более чем трагическая историческая случайность, а не закономерность. Как, кстати, и торжество НСДАП, партии нацистов Гитлера. И у русских, и у немцев в принципе было право выбора, которым они не воспользовались в силу инертности и уверенности, что кто-то за них всех в решит.
Я уже много лет живу в Израиле, но всегда внимательно и с искренним участием следил и слежу за перипетиями политического развития России. Я уехал в 90-м году и в первый раз снова побывал в ней в то ли в 91-м, то ли 92-м. И это был тихий ужас. Серая, грязная Москва, люди с напряженными лицами, везде ожидающие подвоха, их готовность сделать за несколько долларов все что угодно. Но прошло двадцать с гаком лет, и нет сомнения, что народ стал жить много лучше. Ездит на иномарках, строит весьма приличные дома, хорошо одевается, путешествует по миру. Казалось, уже близки времена процветания, о которых мечтали ратующие за державу и, главное, за простых, сермяжных граждан интеллигенты-демократы.