– Твой. Он был старшего.
– Понятно. А что любит и что не любит черный? – спросил я, надеясь узнать, где лежит мешок морковки, и с какой стороны уха его почесывать.
– Черный? – задумчиво протянул лучник. – Да ничего, пожалуй. Старший его бил – пользовался, что Черный здоровый и спокойный даже для коня.
– Может, он его и не кормил?
– Нет. Кормить он его как раз кормил. Иногда даже своим хлебом делился, когда травы мало было. А раза два даже тела каких-то врагов ему скормил. Сказал – пусть после смерти будут тем, чем были при жизни – дерьмом.
– Веселый человек был ваш старший. – почтил я память мертвеца, присаживаясь перед большой мордой непривередливого к продуктам существа.
– Ну что, коняга, давай знакомиться. Меня зовут, наверное, Хуш, а тебя теперь зовут Сумрак. – вздох и почесывание за ухом пробудили в больших глазах удивление.
– Сумрак! Я – твой новый хозяин. Думаю, ты будешь себя хорошо вести, а я буду кормить тебя яблоками.
Длинный шершавый язык аккуратно слизнул с моей руки заныканый с обеда местный фрукт. Сумрак похрумкал фруктом и выжидательно посмотрел на меня.
– Ладно. – я интенсивно чесал за ушами – Договорились. Если достану еще – делим пополам. А теперь осталось выяснить, как на тебе ездить. Если ты вообще…
Сумрак удивленно фыркнул и посмотрел себе на спину, а потом выжидательно на меня.
– Ух ты! да ты меня понимаешь, умник лохматый!
Осмотрев седло с привязанными к нему связками сумок, я уселся в седло. Сидеть в нем было удобно, как в кресле, промятом одной задницей, этой самой заднице. Сумрак распрямил поджатые под себя лапы и спина взмыла вверх, вознеся меня на полтора метра. Переминаясь с ноги на ногу, он повернулся ко мне, ожидая инструкций.
– Погоди, вот сейчас мои женщины оседлают своих коней и поскачем. Как всадницы они, наверно, будут смотреться интересно.
Сумрак продолжал смотреть на меня.
– Ждать. – вздохнул я, печально понимая, что Сумрак, как и любое животное, не понимает, а только реагирует.
– Харш, у тебя яблочка не найдется?
Нат просительно смотрела снизу вверх грустными черными глазами. Смотрела она таким специальным взглядом, каким обычно выпрашивают пару королевств или хотя бы миллионов долларов.
– Я думаю, что у такой женщины, как ты, получиться и без яблока, в отличие от Евы.
Нат жалобно вздохнула и поплелась к своему коню. Мара, у которой не было иллюзий на мой счет, уже обнюхивалась со своим новым транспортом и перешла к поглаживаниям и почесываниям. Нат с полминутки полюбовалась на попытки подруги подружиться с лошадью и резюмировала наблюдения сочувственным вздохом. Потом она со спокойствием садящегося за парту десятиклассника обняла ногами спину своего коня и устало скомандовала:
– Встать!
Посмотрев на ее резкий подъем над землей, я занес руки поаплодировать.
– Пошел! – совсем измученно сказала она, растекаясь по мохнатой спине.
– Вправо. Прямо… Догоняйте. – бросила она нам, удаляясь на юг.
Мара пробормотала что-то неразборчивое, но явно нецензурное. Оставив в покое голову своего коня, она довольно уверенно повторила подвиг Нат.
– Прощай! – бросил я лучнику, наблюдавшему, как мы издеваемся над лошадьми.
– Прощай. – согласился он, и побрел к темноте прохода в библиотеку.
Проводив его взглядом, я закурил беломорину и легонько стукнул пятками по бокам Сумрака.
Сумрак с плавностью хорошего автомобиля набрал маршевую рысь и удалившиеся было Нат и Мара стали приближаться.
– Девушки, вы не поверите, но я за вас переживаю. – высказал я угольку папироски свои чувства, достал из кармана солнечные очки и занялся расчетами, сколько им еще мучаться без Киро и Мика. Если Киро и Мик еще живы.
– Харш! – испуганно окликнула Мара, прерывая двухчасовой перерыв в обмене колкостями. Я как раз завершил расхламление навьюченных на Сумрака мешков и собирался приступить к заточке нового страшного зубовидного ножа найденным в мешке камешком.
– А?
Подняв голову от ножа, я увидел пяток всадников в ярко надраенных латах. Латы сияли с верхушки бархана слева по курсу, оповещая любого не совсем ослепшего об присутствии этих грозных дяденек в лучах заходящего солнца.
Дяденьки спокойно сидели на спокойно стоящих конях. То ли ожидали, пока мы подъедем поближе, то ли ждали, пока обходная группа зайдет в тыл.
– Вот. – кивнула на дяденек Нат.
– Сам вижу, что там. Шлемы – надеть.
Я подал пример, хлопнул левой рукой по боку Сумрака и мимолетно задумался, не ослепну ли я окончательно, нацепив шлем поверх зеркальных очков.
Видимость с вершины соседнего с дяденьками бархана была хорошая. В шлеме и очках – тоже. И поэтому я во всех деталях разглядел длиннющий караван, тащившийся в межбарханье за спинами пяти сверкающих.
– Ага! Головная походная застава. – сказал я Сумраку, кто такое эти пятеро. Сумрак покосился на меня. Девушки, остановившие коней в там, где я велел одеть шлемы, тоже покосились.
– А ты не хрена оглядываться. К ним! – я гневно ткнул пальцем на пятерых, очень надеясь, что людей с топорами, имеющих привычку разговаривать со своими конями, здесь не сразу рубят на шашлык. Сумрак отвернулся и галопом полетел на соседний бархан.
– Ты кто? – с трудом выбрался из лат вопрос правого ГПЗшника, когда я подъехал шагов на двадцать.
– Путник. – быстро неответил я, не менее быстро придумывая, как бы описать этим милым людям, что я тут делаю, не напугав их до попытки меня зарезать.
– Какой путник? – подозрительно спросил средний.
– Езжу по земле, собираю знания про то, как люди сражаются. Хочу книгу писать. А вы чей караван охраняете?
– Великой и прекрасной принцессы Аль-Гуть-Хатан. – выплюнул центровой. Пятерка дружно загукала и зацыкала.
– А че, платят мало или принцесса…? – сочувственно спросил я, снимая шлем вместе с очками.
– Принцесса. – хором вздохнули как минимум трое. – А твои…? – центровой кивнул мне за плече.
– Телохранительницы. – пренебрежительно уронил я и махнул рукой телохранительницам, неуверенно топтавшим коней в паре десятков шагов.
– Что? – опасливо спросила Мара.
– Да ничего. Я договорился продать вас в прислугу к одной принцессе, так что поехали посмотрим, в какие руки я вас отдаю.
– Задолбал. – гневно отозвалась Мара.
– Прошу прощения, меня зовут Достал, если позволите. – сухим светским тоном попросил я, направляясь к передовому животному каравана. Чтобы глядя на них не хохотать со страху, требовалось много усилий. Местные слоны оказались четырехметровыми страусами, облепленными в тактически важных местах костяными щитками, сквозь которые пробивался рыжий мех.
– Че смешного? – спросила Нат, пристраиваясь слева.
– Они. Не биологу не понять, насколько смешно выглядит вторичнопокровнощитковый птицеобразный млекопитающий.
– Биологу этого, наверное, тоже не понять. – отцедила Мара, пристраиваясь справа.
– Наверное. – согласился я. – Но даже биологу понятно, что изображать картину Три богатыря в теоретически дружелюбном караване невежливо. Ехали бы вы мне за спину.
– Что, чтобы спинку тебе прикрыть? – буркнула Нат
– Ну пожалуйста. С удовольствием спрячусь за вашими широкими… – я покрутил головой на их плечи. -… Нет, не широкими… – я покрутил головой, глядя ниже плеч. -… Нет, все-таки широкими…
Сумрак, получив пятками не спеша притормозил. Надувшиеся Нат и Мара проехали вперед.
Сделав каменную морду, я уставился на спину Нат. Погонщики, волокущие тяжелогруженых страусов, смотрели на нашу процессию именно так, как следует смотреть на двух девушек, зачем-то одевших кольчуги и мрачного бритоголового типа, прячущего доходящее до зубов вооружение за спинами этих самых девушек.