Щупальце Рабора метнулось к панели телевизора. Экран замерцал, оживая.
— Не тревожьтесь, — пропульсировал он. — Это только изображения, передаваемые для удовольствия. На самом деле они предназначены только для того, чтобы занимать время между деловыми объявлениями. Если вы посмотрите какое-то время, я уверен, что будет и музыка.
Йем смотрел.
Он наблюдал почти два часа, в течение которых он узнал о людях больше, чем Рабор мог бы объяснить.
Он увидел рекламу кучи и наблюдал, как ожившие животные поют и танцуют вокруг рулонов туалетной бумаги. Он видел три разных автомобиля, каждый из которых был самым дешевым из трех. Он был свидетелем того, как дайверы, лесорубы, стрелки и спортсмены демонстрировали свое мужество, затягиваясь сигаретами разных марок. Он видел волнующую гонку между двумя таблетками, спускающимися в поперечные срезы человеческого желудка.
И в промежутках были настоящие люди, как они себя называли, развлекающие зрителей, стреляющие друг в друга, сходящие с ума, замышляющие грабежи, устраивающие вооруженные ограбления и похищения людей, избивающие друг друга кулаками или пытающиеся что-либо украсть друг у друга, спаривающиеся. И очень часто появлялись эпизоды с участием различных групп двуногих, называемых семьями, которые, казалось, жили в ином мире. В этом мире не было сцен насилия; все было довольно дружелюбно и забавно, и большинство событий было связано с методами, посредством которых самка и маленькое потомство обманывали и одерживали победу над самцом.
Йем обвился вокруг Рабора.
— Вы обманули меня, — пропищал он. — Есть два мира, не так ли?
— Нет. Это развлечение — выдумка. Фантазии. Людям не разрешается убивать друг друга, но они любят смотреть на притворство. Семьи зачастую не очень удачно группируются, но им льстит отождествлять себя с образами на экране. И помните, настоящая цель всего этого — побудить зрителя потреблять больше природных ресурсов. Но подождите — вы хотели узнать о музыке. И это, я полагаю, должно быть представлено сейчас. О, да!
Фигура вышла вперед, двигаясь по кругу с гитарой. И тогда появился звук.
— Йем! — вздрогнул Рабор. — Что случилось?
Йем корчился в муках.
— Нет, — проговорил он. — Нет, останови это…
Взметнулись щупальца, и экран погас.
— Спасибо, — слабо вздрогнул Йем. — Я не верю, что смогу пережить это еще раз. Так вот что такое музыка, — пропульсировал он устало. — Теперь я могу вам поверить. Люди действительно иррациональные существа. Они ненавидят саму свою природу, они ненавидят друг друга, они искажают все в своей жизни. Разве они ничего не считают святым?
— Только одно, — завибрировал Рабор. — Символ силы. Я покажу вам. Обычно этот символ тщательно скрыт, но я знаю, где он спрятан.
Он подошел к стене, отодвинул драпировку щупальцем и схватил ручку сейфа, набирая нужную комбинацию. Сейф распахнулся, и Рабор достал содержимое.
— Здесь, — пропульсировал он. — Это то, что люди хотят.
— Но же лишь маленькие кусочки зеленого пергамента.
— Они покрыты словами и картинками. Разве они не интересны?
— Возможно, интересны. Но не имеют ценности.
— Абсолютно никакой ценности, — пропульсировал Рабор. — Может нам пора вернуться?
И они скользнули в ночь.