— Что ж, в таких случаях лучше всего придерживаться восточной пословицы: гость что верблюд, за какое ухо потянут, туда и пойдет.
Внизу, то есть на первом этаже, был ресторан. Вполне приличный, вполне «городской» на вид и по оборудованию. Исключая разве лишь фикус. Такой или же чуточку более высокий и развесистый, как и у него в номере. И была еще, как оказалось, при этом ресторане небольшая, но уютная комната — «банкетный зал», по выражению Николая Тарасовича, «чтоб уже и вовсе как у людей». И в этой комнате ожидало своего земляка несколько человек — женщин и мужчин. Были это преимущественно люди молодые, некоторые из них годились бы Андрею Семеновичу в сыновья или дочери. Одеты хотя и не подчеркнуто празднично, но все-таки, как говорится, «по случаю высокого гостя». Мужчины все как один в новеньких туфлях, темных костюмах, при галстуках. В сапогах был лишь один. Женщины в хорошо сшитых платьях и выходных, на высоких каблуках, туфлях. Большинство с модными, сделанными в парикмахерской прическами.
До его появления все они, наверное, сидели группками на зеленых, с мягкими спинками стульях вдоль стены, на почтительном расстоянии от щедро накрытого, густо заставленного блюдами большого стола. Когда же Андрей Семенович вошел, все как один вежливо, но неторопливо, с достоинством, встали и молча стояли в ожидании, пока Николай Тарасович отрекомендует их. «Ну совсем как на званом дипломатическом обеде, — подумал Андрей Семенович и улыбнулся. — А впрочем… Почему бы и нет!»
Впечатление привычного, давно уже набившего оскомину дипломатического приема подсознательно не давало покоя Андрею Семеновичу еще некоторое время и после того, как он уже со всеми перезнакомился и Николай Тарасович пригласил всех к столу. Стол ничем даже отдаленно не напоминал стандартных «а-ля-фуршетных» приемов. В самом деле! Куда уж им, тем приемам, порой черствым, скудным, до этих запеченных в сметане свежих карасей, нескольких сортов вареников, приготовленных по местным рецептам жарких и солений, вплоть до моченых яблок в таком остром и вкусном квасе, который мог бы конкурировать со всеми подобными изделиями мира! И главное — все это так вкусно пахло, так трогательно напоминало далекое, теперь вдруг как бы ожившее детство, что всякие супы из черепах, устрицы и прочие заморские деликатесы и в подметки бы им не годились…
Однако самое главное в людях. Люди — хозяева, собравшиеся здесь, обычные в конечном счете дети крестьян. Граждане обычного, каких на свете великое множество, села. По выражению одного писателя, их можно было бы назвать «районщиками». Вместе с тем они представляли собой со всех точек зрения и без малейшего преувеличения отборное общество, которое сделало бы честь, стало бы украшением любого из тех кругов, в которых Лысогору приходилось бывать, и по своему, так сказать, общественному рангу, и по образованию, и по гражданскому развитию, жизненному опыту.
Кроме Николая Тарасовича Рожка, выпускника Сельскохозяйственной академии, участника Отечественной войны и опытного партийного руководителя, здесь был высокий красивый мужчина с пушистыми рыжими усами и большими зеленовато-серыми, чуточку словно бы насмешливыми глазами, председатель местного колхоза Никифор Васильевич Осадчий. Был он человеком неторопливым, скупым на слово, степенным, знавшим себе цену. Вместе с тем и нескупым на шутку, остроумным, приветливым. Выглядел он намного моложе своих семидесяти лет. Председательствовать начал вскоре после Великой Отечественной войны в одном из тех — бывших — пяти колхозов, который теперь объединял четыре терногородских и два соседних села. Как узнал Лысогор позднее, председательствовал Осадчий уже около двадцати пяти лет. Славился спокойным, уравновешенным характером, неброской крестьянской мудростью и рассудительностью, организаторским талантом, размахом замыслов и… щедростью. «Не греб под себя», — говорили в районе, не жалел честно заработанного колхозного рубля на дела «неприбыльные», такие, которые в колхозной экономике, если смотреть на это равнодушным глазом, особой пользы вроде бы и не давали. Это по его инициативе и в основном на средства его колхоза в селе построен Дворец культуры, новая, по какому-то особому проекту, школа-десятилетка, а нынешней весной началось еще и строительство больницы и нового помещения правления. Хотя председатель, разумеется, отнюдь не пренебрегал экономикой. Наоборот, она была здесь основой всего, включая и рекордные в районе урожаи пшеницы, кукурузы и свеклы.