Когда Яна схватила еще одну бутылку и прицелилась в голову Филина, он принял решение не испытывать судьбу и скрылся на лестничной клетке. Только тогда Яна развернулась к гостеприимному Леше, который снял футболку, чтобы вытереть шею и лицо.
— Ты что, блять, творишь⁈ — заорал он.
— А сам лучше⁈
— Лучше, блять! Это не я на тебя гнать начал и не я хуякнул пива на бошку!
— В следующий раз подумаешь, когда хуйню соберешься делать! — огрызалась Яна.
— Пиздец ты неадекватная!
— Я, блять, неадекватная⁈ А ты охуеть красиво вел себя, джентльмен хуев! Этот гондон назвал бабу, что родила тебе сына, ебанутой сукой и ебанашкой! А тебе похуй! Ты вообще ему, блять, и слова не сказал!
— Разве ты не так себя вела? — прошипел Леша.
— Какая, нахуй, разница⁈ Если бы тебе было на меня не похуй, то открыл бы свой ебаный рот! Иди ты нахуй, ненавижу тебя! Ты сам уебка этого притащил, довел меня! У нас полная хуйня с баблом, отношения пошли по пизде, я заебана в край! Только бухича под боком, блять, не хватало! Довел меня, сука, и чего ждешь⁈ Чего ты, блять, ждешь⁈
— Да уже нихуя и не жду. Хуй что в твоем случае поможет.
Леша ушел в ванную, видимо, мыл голову. Яна стояла в провонявшей пивом комнате и молча плакала. Он в коридоре, в коридоре и она. Чутье подсказало Яне, что Леша захочет сбежать. Ему не понравилось произошедшее, поэтому он запрыгнет на байк и выберет свободу, а не истерики Яны. Только в этот раз Яна нарушит его планы. Она сама на взводе и не может оставаться с ребенком.
Мигом натянув ботинки, Яна схватила со стола ключи от байка и кинулась к двери. От неожиданности Леша замер и лишь смотрел на то, как она набрасывала на плечи первую попавшуюся куртку, его куртку.
— Ты куда, блять, собралась⁈
— Моя очередь съебываться, мудила.
— Ключи сюда! Дала ключи, нахуй!
— Иди нахуй!
— Ты не гоняла больше года, одна вообще никогда! Еще и не в адеквате сейчас! Разъебешься к хуям!
— Ну собью какого-нибудь еблана или сдохну, тебе не похуй⁈ — верещала Яна. — Да похуй! Ты всеми способами это показал! Всеми ебучими способами! Да тебе даже жить легче станет! Марка в детский дом и снова ебучая тишина да благодать!
Яна рванула за ручку двери, в этот же момент заревел Марк.
— Яна, стой! Стой, блять! Давай поговорим!
— Да иди ты нахуй.
Впервые детский ультразвук на фоне не вызвал у Яны материнский инстинкт. Ей не хотелось бежать и обнимать сыночка, накормить его или просто успокоить. В тот момент она находилась в той стадии напряжения, где посторонний громкий звук активизировал желание устраниться. Так значит каждый раз чувствует себя Леша? Просто на автомате выбирает себя и душевное спокойствие?
Теперь и она шла по парковке, пусть и шумной, зато гудение равномерно восстанавливало нервы. Сверкающий байк, переброшенная нога и поворот ключа зажигания, даже не переведя дыхание. Толчок, который вибрацией отдался во всем теле. Яне нравилось быть проводником вибраций. Рискованные маневры на парковке, и, к удивлению, ни одной поцарапанной машины.
Было начало марта, все еще встречался лед на дорогах и перемешанная со снегом грязь. В определенных местах следовало бы включить голову, чтобы не воплотить угрозу, заявленную Леше. Яна же летела как раз-таки для того, чтобы ее выключить. Морозный ветер колол в открытые участки кожи, скорость отключила абсолютно все инстинкты. Яна просто неслась в неизвестность так быстро, чтобы ни одна мысль не успела ее догнать.
Ей сигналили, на нее орали матом, она чуть не сбила людей на пешеходном переходе, и ничего не дрогнуло. Яна носилась и носилась, перерезая город насквозь в нескольких направлениях, пока чувствовала необходимость выжимать газ. Лишь спустя час она затормозила на пустыре и стянула раздражающий шлем. Не было никого. Кромешная тьма, свет только от фар байка и пары крохотных огоньков-фонарей вдали. Красная тень, созданная байком, падала лишь на пару метров вперед и назад. Казалось, что дальше ничего и нет. В маленьком мирке было даже более, чем комфортно.
Впервые, нет не за семь месяцев, сколько сейчас Марку, а за полтора года, включая беременность, Яна почувствовала себя свободной. Она чувствовала холодный запах выхлопных газов, лед железа под пальцами и как от частых вдохов пересох язык. Она чувствовала.
Последнее время все ее мысли были забиты проблемами и ребенком, усталость подавляла абсолютно все чувства. Яну не вставляло от музыки, вкусной еды, красивых шмоток. Сейчас же она замечала мелочи и слышала себя. Захотелось провалить во внутренний мир, который подвергся ярым бомбардировкам, на полную, поэтому Яна запустила руки в карманы кожаной куртки Леши. Пачка крепких сигарет и зажигалка. Подрагивающие от предвкушения пальцы вытягивали сигарету. В груди поднимался вихрь, большой палец все ошибался, включая зажигалку, словно она собиралась выкурить первую в жизни сигарету.