— Ну пизда тебе, уебок.
Одним крепким ударом Леша подарил Филину незабываемый хруст носа. Еще удар — крики, ругань, фонтан крови.
— Пиздец сука! Ебнулся⁈ — орал Филин, которого предусмотрительно вытащили в другое помещение.
— Пиздуй нахуй и только еще раз вякни! Зубы все, нахуй, выбью! Да съебитесь, блять! — отпихнул Леша приятелей, что до сих пор оттаскивали его.
— Все-все, блять, успокойся! — кричали ему сразу отовсюду.
Вдохнув и осмотрев встревоженную публику, Леша решил завершить происходящее объявлением:
— Пусть только попробует кто-нибудь гнать на Яну, я ебало так разъебу, что давиться кровью своей будете. Похуй, что она делает и будет делать, теперь ни один рот ебаный про нее не высрет хуйни. Поебать, что между нами, она всегда будет не только матерью моего, блять, сына, но и моей любимой женщиной!
Не имея больше желания видеть кривые рожи, Леша вышел на свежий воздух. Внутри поднялась непривычно легкая волна уверенности. Как оказалось, говорить то, что чувствуешь, не так уж и страшно.
Глава 19
Когда Яна открыла дверь в свою собственную мотомастерскую, держа на себе Марка, словно мишку коалу, она ожидала чего угодно, но не выстроившихся в строй работников. Девять мужиков стали в чертову шеренгу и лыбились, как психически больные. Яна даже сглотнула. Валить из собственного здания ей не хотелось, а чтобы врезать каждому гаечным ключом в лоб не было ни одной свободной руки: во второй у нее был пакет со сменкой Марка.
— Ебаная стачка или свержение власти в моем лице организовываете, нахуй? — скривилась Яна.
— Ну че, блять, поздравляем, — первым сказал Леонель. Так Яна называла сорокалетнего мужика по имени Леня, главного механика.
— Раз год уже мужику, значит гонять может смело, — усмехнулся Окорок, мужик с огромными бицепсами.
— Ну как машина, Мегерочка? Выбирали всей командой. Для серьезного человека же, — это был Дрозд, носатый относительно молодой мужик за тридцатник.
После того, как Яна увидела детский мотоцикл, перевязанный красным бантом, улыбнулась всем лицом. Миниатюрный крутой байк, блестящий, с внушительными крыльями.
— Серьезно, блять? Купили Марку такой охуенный подарок? Да хуй вы вообще должны были знать, что у него день рождения!
Яна попыталась надуться, чтобы слезы умиления случайно не выкатились из глаз. Все эти мужики-громилы, которых и она днями матом разносила, и они с ней ругались, отстаивая свои взгляды, собрались здесь, чтобы поздравить ее сына. В это же время Марк обнаружил интересный предмет и буквально спрыгивал с рук Яны.
— Блум-блум, — бормотал он себе под нос и хохотал, хлопая ладошками по сидению.
— Нравится, мужик?
— Ходить уже начал, так пора и на нормальный байк запрыгивать.
— К двум годам уже каждого в этой конуре обгонишь, тут без базара.
— Еще бы, блять.
Они еще что-то говорили, а потом Дрозд принес большой торт.
— Банкет для именинника.
— Он же маленький еще, сладкое с двух лет только можно, — вздохнула Яна.
— Тогда сама съешь.
— И кстати, детям игрушки, а счастливым мамашкам цветы для хорошего настроения.
Внушительный букет белых роз Яне принес Шмель, полный дядька со шрамами-полосками на лице. Яна захохотала от восторга.
— Да ну нахуй! И цветы еще? Хуй премию дам! Все равно лыбитесь? Даже ни одного кривого ебала? Ну спасибо, блять. Бля, спасибо, мужики, пиздец приятно.
— А мужик-то заценил, вон на прочность проверяет!
— И на вкус, — добавил Леонель.
— Охуенный байк, — подытожила Яна. — Только красоту эту всю ебаную я в такси не попру. Если кто хочет, после смены закиньте ко мне домой. Алешка мой сегодня ебет кого-то, не хочет, блять, извозчиком работать, уебень.
— Так нахуй везти? Пусть тут стоит, пацану вон зашел. Научим скоро, как собирать-разбирать.
— Реально, а че, блять, у всех тут есть корыта, чтобы копаться, а у него нет?
— Ой мужики, — драматично вздохнула Яна и запрыгнула прямо на стол-стойку. — Кажется, только вчера крючило в роддоме ебаном. Ощущения огонь, мужики, всем советую попробовать хоть раз в жизни такую хуйню. Потом уже любая хуйня не такой уже хуйней кажется. Так вот, блять, был крошечкой такой, что я ручки, нахуй, боялась дотронуться. Тупо куколка, а вон уже байк облизывает, брум-брум говорит. Ебать дети быстро растут.
— Ну Мегерочка, не реви, блять, а то все реветь будем, — похлопал Яну по плечу Леонель. — Окорок своего пиздюка женил на выходных, сейчас тоже как завоет. Да и мы все следом, утонем нахуй в слезах печали.