— Норм.
— Знаешь, какие у меня планы грандиозные на осень? Для тачел монтажку открою.
— Куда тебе еще одна, блять? Стоить будет дохуя, конкуренция — ебануться можно. Уверена, что тебе это надо? Мутная хуйня, пиздец мутная.
— Еще поучи меня бабло делать. Да, сыграю опять во банк, и уверена, что не проебусь. Понимаю, тебе пиздец сложно в меня поверить. Но, блять, посмотри на результат. Я развернулась в области, где бабло гребут только страшные мужики, стала конкурентом мужичары с кредитом доверия и охуенным опытом. Думаешь и там не выгребу, блять?
— Выгребешь.
— Мне надо доход увеличить, не хочу скрести с дна банки. Через два года дом куплю, — заявила Яна.
— Что ты, блять, купишь?
— Дом ебаный. Двухэтажный загородный дом. Сама его, блять, проектировать буду. Хочу хуев дом и ебало попроще сделай. Смотри, блять, сроки ставлю. Два года — и будет дом. Спорим?
Вместо ответа Леша притянул Яну к себе за бедра и поцеловал. Это уже не был длинный и страстный поцелуй, этот был короче и опаснее.
— Ну до завтра, папашка.
— Спокойной ночи.
Пока перекладывала спящего сына в кровать и раскладывала вещи по своим местам, Яна еще держалась. Даже когда снимала с себя красивое платье и смывала макияж. Только оказавшись в постели, она коснулась своих губ. Закрыв глаза, Яна проводила пальцем вверх и вниз, вспоминая поцелуи. Опустить руку ниже не хотелось, вернее, хотелось так сильно, что Яна решила перетерпеть. Нет, это будет воспоминание только о поцелуе.
Также трогала свои губы и лыбилась до боли в щеках она очень давно, когда влюбилась в Лешу. Неожиданный секс, а потом его попытки отпихнуть от себя. Тогда Яна часто застревала среди дороги и дотрагивалась губ или вспоминала лучшие моменты перед сном и так же касалась лица. То, что роли поменялись, даже забавляло ее. Теперь Леша добивался ее, а не она соблазняла его, не гнушаясь самыми грязными способами. Если тогда Яна исследовала, какого это любить, то теперь, какого быть любимой.
Глава 23
В красном, с зализанными назад волосами и на толстых каблуках Яна ворвалась в монтажку, как пламя в здание. Ее костюм был сногсшибателен. Красные брюки, красный расстегнутый бомбер и что-то вроде красной крестообразной повязки на груди. Красная помада и лакированные ботинки добавляли соблазнительности. Не удивительно, что при ее появлении кто-то подавился, кто-то уранил инструменты, а кто-то ругнулся матом.
— Ну что, блять, приехали эти уебени?
— Задерживаются.
— Сказали будут через минут двадцать. Блять, не знаю, чему удивляться больше: твоему охуительному образу или отсутствию годовалого мужика на плече. Где ты, блять, сыночка потеряла? — спросил Леонель.
Пока Яна лыбилась красными губищами, слушатели наплыли в холл.
— Не томи, мы уже все пересрали! — взорвался Окорок. — Где малой?
— У бати.
Охи и вздохи наполнили пространство. Равнодушных к этой новости не осталось. Яна сменила траекторию улыбки, развернув уголки вниз, хотя глаза продолжали улыбаться.
— Ну что, суки, выкладывайте, какая крыса ебаная адрес слила. Я вас с улицы подобрала, вшивых, безработных и жалких ебанаторов, а вы мне чем, суки, отплатили? Приперся Металлист ебаный, которому я на крылечко харкала дохуя месяцев, страшный, как хуй знает что, а вы ему мой адрес! А если он напиздел и меня убивать поехал? Какая сука слила? Давайте-давайте! Уволю нахуй!
Они молчали, хитро улыбаясь друг другу.
— Так значит? Солидарность у нас тут хуева? Всех нахуй уволю тогда! — в конце угрозы Яна рассмеялась. — Ну че, блять, делитесь впечатлением, подружки. Как вам мой мужик, а? Небось думали, что от хуя малолетнего в клубце залетела, а тут вон какой дядька.
— Пиздец это, Мегерочка, полный пиздец, — сказал Дрозд.
— Ваще он ниче такой, если бы мудаком еще при обстоятельствах ебанистических не становился. Своя монтажка, байк был просто ебануться какой. По молодости метлу создавал, нихуевую метлу. Я как послушаю, так прихуеваю. Нихуя, думаю, талант хуев. И мне песню написал. Песня — отвал пизды. Не, конечно, когда выступал, мной еще и не пахло. Потом кинул нахуй музло, бизнес замутил. Как раз в те годы батя мой на зону загремел. Взлом, тяжкие телесные, повлекшие смерть. Батю завалили. На зоне случается. Ну блять, никто не застрахован.
— Ну не убивать же, блять, приехал? И заебись, — засмеялся Удав.
— С козырей нахуй пошел, — Яна вытянула безымянный палец с кольцом, словно показывая фак. — Брюлики, ебать. С пол фаланги камешек, нихуево, да? Ну если между нами, девочками, нормасный мужик. Можно было получше найти, но можно было и похуже.