Руки перемещались к промежности, Глеб больно сжимал ее попу и пытался повалить Яну на кровать. Яна забыла, зачем пришла, что и кому хотела доказать. Ей было неприятно, плохо и гадко. Найдя опору в груди Глеба, Яна оттолкнула его и отвернула голову, избегая нового поцелуя.
— Нет, я не хочу, — сказала она.
— В чем дело, красотка? У меня есть гондоны, не переживай.
— Мне поебать. Я не хочу и все.
Яна попыталась встать, но Глеб уперся в кровать и не дал ей этого сделать. В его темных глазах рядом с возбуждением мелькала и злость. Жилы на шее напряглись так, что, казалось, сейчас порвутся. Недопонимание между ними раскалилось до предела. Вместо агрессии, ответной злости, Яна почувствовала проблеск вины. Зачем она вообще все это сделала? Не нужно было его дразнить, обманывать и давать надежду. Глеба ей не стало жаль, Яну накрыло осознанием собственной тупости.
— Нет, детка, так не пойдет. Ты знала, куда ехала, решила наебать? Я нормально вложился в тебя и баблом, и временем, не ломайся.
Рывком Глеб притянул голову Яны к себе и снова поцеловал, она сомкнула губы и попыталась освободиться.
— Нет! Отъебись!
— Ну не хочешь сейчас, значит в процессе захочешь. Лежи, блять, ровно, — Глеб навалился на Яну всем телом.
— Ты что, блять, делаешь?! Я сказала нет!
Попытка впиться в нависшее над ней лицо Глеба провалилась: он придавил ее руки к матрасу, затем резким движением задрал топик, оголив грудь Яны.
— Расслабься, все будет заебись.
Продолжая придавливать ее собой, он начал стягивать с себя джинсы. Яна захотела наорать на него, а сама всхлипнула. Ей не удавалось встать, одной рукой Глеб был способен заломить ее две, так что она даже опустить топик не могла. Беспомощность, абсурдность и самое сильное сожаление в жизни. Неужели Глеб изнасилует ее? Почему человеку плевать на желания другого, почему он не замечает ее страх и считает себя в праве прибегнуть к насилию? Ей стало себя жалко, Яна никак не могла за себя постоять и отстоять свои права перед сильным возбужденным мужиком. И кому она отомстила? Себе самой за неоправданную самоуверенность?
В это время Глеб снова пару раз сжал ее грудь и попытался стянуть с Яны джинсы, что осложняли ее непрекращающиеся попытки спихнуть с себя помеху. Хочет он ее и что теперь? Стать куском мяса для полного мудака? Яна кое-как согнула ногу под Глебом и со всей дури ударила коленом ему в пах.
— Ебаная сука! — заорал он.
Пока его лицо искажала боль, Яна проскользнула между его рукой, ослабившей хватку. Глеба скрючило, видимо, попала она куда надо.
— Пошел нахуй, хуесос ебаный! — взвизгнула Яна и, прихватив куртку, бросилась к двери.
Топик она опустила только в коридоре, кое-как набросила куртку на плечи и, все еще предчувствуя опасность, понеслась к лестнице. Яна не хотела плакать, даже думать о Глебе не хотела, но с ее щек текли черные от туши ручьи. Чувство беспомощности не отступало. Ее продолжал гнать вперед страх, страх жертвы перед хищником. Она боялась быть пойманной и разодранной в клочья.
И в вестибюле, где были люди, лучше не стало, и даже на улице. Яна увидела свое отражение в окне и расплакалась еще сильнее. Куртка на одно плечо, шлейка топика сползла вниз, размазанная помада и черные слезы по всему лицу. Она не знала, куда пойдет, что сделает. Ей казалось, что весь мир желал ей зла и теперь нигде и ни с кем она не почувствует себя уверенно и безопасно. А потом она посмотрела вперед и теперь бежала целенаправленно. Яна не видела сжатых кулаков Леши, не видела его дергающейся челюсти и затянутых пеленой ненависти глаз. Она просто поняла, что это он, и обняла с разбегу. Его запах, стук его выпрыгивающего сердца из грудной клетки. Это его огромные руки обняли ее в ответ, и Яна закрыла глаза, растворившись в чувстве безопасности.
— Что он сделал? — прозвучал голос из другой вселенной. — Что он, нахуй, сделал?! Изнасиловал тебя?
— Нет, но хотел. Я въебала ему в яйца и убежала, — всхлипнула Яна.
— Вот же уебок. Какой номер?
Опора Яны покачнулась. Не было больше твердой груди и крепких объятий. И тепло, и защищенность уплыли вбок, как и страх Яны. Теперь-то она смогла оценить степень гнева Леши, который шел к гостинице.
— Ты че, блять, задумал?!
— Убью его нахуй. Номер какой?!
— Что, блять? Хуев ты идиот! Ты же реально его убьешь, даже за обычные телесные тебя, нахуй, закроют! Еще один привод и пизда! Ты че, сука, забыл?!
— Да похуй мне! Не скажешь, да, блять?! Сам найду.
Новый страх оказался сильнее предыдущего. В этот раз Яна боялась не за себя. Она видела цепочку еще не осуществленных событий, и ей расплющило сердце.