Сталин перебил:
- Танк конем не заменишь, а трактор и тягач заменить вполне реально. Так что переориентируй все мощности на танки. Кроме того производство должно быть более унифицированным. Например, почему бы не перейти на одну модель танка, а именно Т-34-76, с отказом от прочих моделей?
Вознесенский тут же поспешил уточнить:
- От разработки семейства Исов тоже следует отказаться?
Сталин замолчал. Он задумчиво почесал переносицу, а затем сделал пару глубоких затяжек табаком. После разумно заявил:
- Нет, почему разрабатывайте! И запускайте ИС-1, вместо КВ. Тут я не против. Просто Т-34, должен стать основным нашим танком!
- Так он уже и есть, наш основной танк! - Удивился Вознесенский. - Мы уже давно на него сделали ставку!
Сталин хихикнул:
- Логично! Так за месяц, отказавшись от прочей вполне заменимой обычной лошадкой техники, вы обязаны выйти на уровень - сотни танков в день. Поднапрягите если надо и артиллерию, переориентировав избыточное производство на гусеничных монстров. Да и САУ большого калибра нам пока бы обороняемся не особенно нужны. Т-34 должен стать приоритетом. Ну а САУ-152.... Пока немецкие танки господствуют на поле боя, эта самоходка, как впрочем, и САУ-122, всего лишь гроб на гусеницах. И водить их в строй смысла нет!
Вознесенский кашлянув в трубку произнес:
- Возможно, вы и правы товарищ Сталин... Большие гаубицы это оружие наступательной войны. Такова аксиома всех битв...
Верховный мягко и вкрадчиво спросил:
- А еще может у тебя что-то есть?
Нарком поспешил заверить:
- Почти ничего... Хотя!
-Ну, говори!
Вознесенский несколько робко произнес:
- Всемирно известная система залпового огня "Катюша" в общем-то, тоже оружие наступательной войны. Она производит впечатление на противника, лишь массированном применении против заранее подготовленной линии обороны. А в обороне не очень то полезна. Из-за недостаточной плотности, то есть кучности стрельбы одна или несколько "Катюш" практически бессильны против наступающего танка. Так что мы, в целом имеем оружие далеко не экстра класса, а...
Сталин с криком перебил:
- И ты бестолочь еще на "Катюшу" наехал! Может нам отдать тебя под трибунал! Или ты хочешь виселицы....
Вознесенский поспешил уверить Сталина:
- Только ради блага страны и интересов партии и народа...
Верховный приказал:
- С производства "Катюшу" не снимать, но её выпуск, тоже не наращивать. Использовать её будем в наступлении. Зимой фрицы в любом случае вымотаются, и остановятся. Мы перейдем контрнаступление и, нам понадобятся средства прорыва. А пока реактивные системы будем накапливать в резерве ставки. И это вполне разумный ход.
Вознесенский согласился, но лишь частично:
- Хотя не совсем рационально столько огненных средств, в условиях трещащего по швам фронта держать в резерве ставки, но... Похоже иного выхода нет, тем более, что действительно фашисты скорее всего остановятся где-то поздней осенью и зимой мы обязаны снова завладеть инициативой!
Сталин тут же насторожился:
- А ты что тоже считаешь, что мы на Курской дуге не сможем сломать противника? И перейти в решительное наступление?
Вознесенский со вздохом ответил:
- Наверное, нет! Тут дело даже не в том, что у противника перевес в танках и авиации. Он еще и психологически чувствует себя, очень уверенно имея в тылу такую мощную подпорку, как соединенные штаты Америки и огромную, колониальную империю Британии. Тут как-то сразу несколько плохих факторов, и мы оказались в форс-мажоре! Увы!
Сталин рыкнул:
- Кончай, разводит пораженческие настроения. Мы должны победить потому, что за нами - правда. А это значит и сила! Короче, как ни тяжело, но на рубеж в сто танков в день выйти надо. За месяц!
Вознесенский упрямился:
- За месяц невозможно! Вы конечно можете меня отправить под трибунал, но технические проблемы, включая перестройку технологических линий за месяц не решить. Кроме того легкой техники мы так выпускаем немного. Нужно будет также и переучивать рабочих и перейти к круглосуточному режиму всех сборочных цехов, и использовать некоторые мощности по производству пушек. Тоесть как минимум два месяца
- Полтора! - Обрубил Сталин. - Полтора и не более! Думаю, наши люди, охваченные душевным подъемом, смогут это сделать, за более сжатый срок. Надеюсь!
Вознесенский честно произнес:
- На счет подъема души, то трудно сказать товарищ Сталин. Многие не верят, в нашу победу. Во всяком случае, тот энтузиазм, что был после Сталинграда сошел на нет!
- Но ведь работают! Забастовок не было! - Спросил, хмуря седеющие брови Сталин.
Вознесенский поспешил без лишнего оптимизма уверить: