Милые мои мамы! Молодые и опытные, ласковые и строгие, считающие себя счастливыми и не верящие в свое счастье!
Задайте себе вопрос, как однажды, увы, позднее, чем хотелось бы, задала его я: что для нас важнее – проблемы и испытания, уготованные нам, мамам, или благословение чего-то неземного, дарованное нам в образе нашего ребенка, каким бы он нам ни казался?
Задайте и успокойтесь, помолчите и послушайте тот голос, что ответит вам из глубины вашей материнской души, – именно этот ответ и будет правильным. И тогда все встанет на свои места.
Между вами и вашим ребенком искрится счастье, просто в погоне за чем-то другим мы не замечаем эти искорки…
Вы счастливы, и даже если вы скажете, что это не так, – я не поверю. Наверняка в вашей жизни была хотя бы одна минута, хотя бы один миг, когда ваш ребенок дотронулся до каких-то самых тонких, едва уловимых струн вашей души и заставил вас улыбнуться или расплакаться, усомниться или поверить в себя, почувствовать себя такой счастливой!
Ведь разве это не счастье – смотреть друг другу в глаза, ткнуться носом в его курносую носопырку, подглядеть, как он играет, оставшись один, – нет, не играет – живет в своем сказочном мире, где оживают картинки из книг, а куклы становятся друзьями; с легкой грустью подумать: «Да, а я уже не могу, не умею так…»
…А действительно ли не могу? Да, конечно, очень сложно в нашем взрослом мире с его суровыми материальными законами и правилами позволить себе побыть хоть немного ребенком… Но нам то легче, ведь рядом с нами живет он, наш ребенок, и нам надо только не закрываться, не отстраняться, впустить его в свою жизнь, его мир соединить со своим, и тогда он многому научит нас.
«Ранняя весна. Я с пятилетней дочерью выхожу из дому, а на улице валит снег и все кругом белым-бело – облеплено мокрым снегом. Девочка начинает хныкать – холодно, ветер, а она уже попривыкла к теплым денькам. Я, пытаясь остановить нарастающую бурю, говорю, стараясь передать в голосе удивление и восхищение: „Алена! Ты посмотри, к нам в гости пришла зимняя сказка! Наверное, уже в последний раз в этом году“. С удовлетворением замечаю, что дочь успокоилась. Почти всю дорогу Аленка шла тихо, что-то бормоча себе под нос.
Наступило следующее утро. Последняя ступенька подъезда, и вдруг Алена останавливается и замолкает. Я, как водится, тороплюсь и тяну ее за руку, но девочка продолжает стоять и как будто настраивается на что-то. А потом тихо, почти шепотом, спрашивает: „А сегодня тоже есть?“. Я нетерпеливо нервничаю: „Что? Что есть?“.
„Сказка", – с загадочной улыбкой отвечает дочь. Спасибо переменчивой весне – в тот день она снова подарила Алене сказку, а мне – на секунду – ощущение абсолютного счастья…»
В мистическом ожидании чуда моего ребенка я вдруг нахожу частичку самых сокровенных уголков своей души, в его чистых ярких и сильных переживаниях – свою далекую мечту о романтике, поэзии, философии.
Ведь дети – и романтики, и поэты, и философы.
«Я читаю сыну (8 лет) очередную нотацию: „Опять ты… Сколько можно… Все одно и то же, надо же извлекать уроки из ошибок, надо наматывать себе на ус!“ „Эх, мама, – с тоской в голосе отвечает мой сын. – Главное – не намотать!"
„А что же?" – спрашиваю. „Главное – заткнуть, чтоб не размоталось!"»
Мой ребенок научит меня… Смешно? Нет, это серьезно. Мой ребенок, пусть это не покажется странным и удивительным, стал моим первым учителем.
«Мой четырехлетний сын крутится вокруг меня, „занятой своими делами", в комнате играет магнитофон – торжественно и серьезно – „Григорианские хоралы". Я, полностью погруженная в свои заботы, слышу откуда-то издалека голос Алеши: „Мама! Выключи музыку! У меня глазки болят". Ухватывая часть фразы, я назидательно бурчу что-то о том, что он опять лезет руками в глаза, что так недалеко и до конъюнктивита, что, когда он не слушает маму, всегда так получается… И в этот момент мой взгляд (наконец-то!) падает на сына. А он – просто слушает музыку и плачет…»
Чистота ребенка обезоруживает, заставляет задуматься, улыбнуться, почувствовать вдруг крылья за спиной!
Помните, тогда, давным-давно или, может быть, только вчера, мы мечтали: мой ребенок будет самый-самый…
Давайте же вспомним об этом сейчас. Прошла почти вечность со времени, когда мы жили в ожидании своего ребенка.
Однажды на родительском собрании в детском саду, куда ходила моя дочь, нас попросили написать… сочинение на тему «Мой ребенок самый-самый, потому что…». Вот выдержки из него.
«Мой ребенок – самый-самый, потому, что он – мой маленький большой учитель.
Он учит меня радоваться тому, что листочки уже появились, а дождик умывает их.
Он учит меня прощать плохое настроение, непоследовательность, занятость.
Учит терпению.
Учит рисовать маленького барашка.
Учит мечтать и верить в свою мечту.
Учит открывать мир, показывая свой – огромный и разноцветный, сияющий всеми цветами радуги.
Учит мимолетности и незначительности суеты, ведь все это – „пустяки, дело житейское“.
Нет, конечно, это не маленький гений, не идол, на которого я молюсь.
У него есть немало проблем со скромностью, внимательностью, капризностью, хитростью, и еще с чем-то… Но все-таки он – самый-самый, потому что он любит меня такой, какая я есть, не за, а вопреки, и очень хочет, чтобы я и всё вокруг носило частичку неба, ведь в его глазах она часто хорошо, очень хорошо видна».
Как гром с ясного неба, это было неожиданно, но это помогло мне понять одну простую истину.
Мой ребенок действительно учит меня! Учит меня быть мамой, а я – учусь, иногда на «3», иногда чуть лучше, а вообще-то – с переменным успехом…
Но главный урок усвоен: мама – не только и не столько испытание, мама – это благословение и счастье! Главное – научиться чувствовать себя счастливой!
Будем же счастливы, мои дорогие мамы!
Счастье разного роста
Татьяна Курбатова, руководитель детского отделения философской школы «Новый Акрополь»
Счастье – это:
– Когда ребенок лежит в больнице, а потом раз – и здоров.
– Только у детей есть.
– У мамы было, когда я мыла посуду, а она отдыхала.
– Когда всех любишь, всем помогаешь.
Кроватка, погремушка над головой, бью рукой – звенит. Ну и что? Может, ногой попробовать? Не дотягивается. Поплакать, что ли? Открылась дверь. Пришла, пришла! Склонилась надо мной – добрая, нежная, ласковая. Не хочу плакать, не хочу игрушку. Она пришла, она рядом. Счастлив!
Замок из песка, переходы, дороги, мосты. Теперь здесь может проехать машинка. «Мама, мама – смотри!» Ой, о чем это она? Хмурится, ругается. При чем тут мои штаны? Грязные? «Мама, мама, замок-то какой! Ты только посмотри!» Рукава на рубашке испачкал? А какие они были? Шлепок по попе. Несчастье, слезы.
Болит горло. Еще его замотали мокрым платком – компресс называется. Ужасно неудобно. Говорят, у меня температура и нельзя вставать. Какая это мука – лежать целый день в кровати. Мама читает «Золотой ключик», кормит с ложечки, рассказывает разные истории про то, как я был маленьким. Незаметно проходит день. Приходит папа, собирает все мои игрушки и разыгрывает с ними целое представление прямо у меня на кровати. Хохочу. Мне нравится болеть!
Почему она такая грустная и сердитая сегодня? Тащит за руку в садик. Я – причина ее недовольства: я медленно одеваюсь, я не хочу есть манную кашу, я потерял детальки от конструктора, я не хочу завязывать рот шарфом и поэтому обязательно заболею и со мной нужно будет сидеть. Встречаем знакомую, останавливаемся. Стою, приросши к земле. Холодно. Обсуждают какого-то начальника, который спустил собак ни за что при всем отделе. Живо представляю свору собак, несущихся с лаем по заснеженной улице, и отдел «Канцтовары» в магазине «Книги». Как же начальник запустил туда собак? Дергают за руку. Почти бегу. Виноват в том, что медленно хожу, и из-за меня можно опоздать на работу.