А что ещё?" – "Бери выше! Коба Арпадофель – Главный Фанфаролог!!!" – "Б-г мой! А это что ещё такое?" – "Ты что, испугался? Не пугайся!.. Что такое Главный Фанфаролог, и вообще, что такое наука фанфарология – узнаешь со временем. Скоро эту недавно зародившуюся в недрах научных лабораторий Арпадофеля и стремительно восходящую науку будут изучать все-все-все! В современном мире без фанфарологии и шагу не ступишь…" – и с этими словами Миней, посмеиваясь, повесил трубку.
Рассеянно слушая короткие гудки, Моти брезгливо поморщился и насторожился. Уж если для дела понадобился этот зловещий Куби-блинок, который непонятно, зачем на "Лулиании" появился и что тут делает, значит, дело явно нечисто. В этой безрадостной мысли его укрепляло жутковатое зрелище его компьютера, превратившегося в гигантского крысыча. Одно дело – разрабатывать игры на основе крутых ужастиков, действие которых происходит в виртуальном мире обычного компьютерного экрана. Но совсем другое – оказаться внутри этого чудовищно распухшего виртуального мира; в этом он только что убедился. Даже если это ослепительно красивая и манящая "Цедефошрия" для всех-всех-всех, о которой столько вещал шеф, фанфарисцировал Арпадофель и поддакивал Пительман. Но что это за фанфарология, чёрт побери?!.. Моти с отвращением и некоторым ужасом вспомнил фанфары, испускаемые горлом Арпадофеля, особенно пронзительные в моменты приступов фанфарического словоизвержения. Он вспомнил, что молодые сотрудники Бенци Дорона обозвали речёвки Кобы – фанфаразмы. "Точнее не придумаешь!"
По просьбе Минея, они с Тимом накануне договорились наконец-то вместе сесть и поработать над Фанфарическим золотым гальюном. Тим даже в мыслях идею Арпадофеля не считал дурацкой. Ну, а Моти приходилось помалкивать и хотя бы вслух не выражать, что он думает по поводу очередного фанфаразма Арпадофеля. Скрипнув зубами и про себя выругавшись, Моти согласился, а потом половину ночи после тяжёлого рабочего дня не мог уснуть, осторожно ворочался, думая почти с отвращением о совместной работе с навязанным ему "приятелем". Он только старался не разбудить спящую рядом Рути.
Н-да… На этом за одну ночь жутко разросшемся компьютере ещё надо приноровиться работать! Особенно на клавиатуре, превратившейся в подобие зубастой пасти взбесившегося чудовища. Ничего не поделаешь, придётся разрабатывать этот… э-э-э…
Фанфарический золотой гальюн на рабочем месте Тима. А может… пусть он сам и выкручивается? Но у Моти как раз появились на эту тему некоторые забавные идейки, которые руки чесались воплотить. А если ещё они смогут выплеснуться из виртуалий экрана компьютера в материальный мир! – о, это было бы забавно, хор-р-р-роший был бы ответ Арпадофелю! И главное – чтобы никто не подкопался! Будем надеяться, что Тим с его складом ума не просечёт подтекст. Кроме того, эстетическая часть – не его конёк, а ведь именно подтекст Моти постарается укутать эстетикой. Однако, где же Пительман, всех-всех-всехный приятель?
Моти, сев на покосившийся после буйства огигантевшего компьютера стул, сиротливо стоящий посреди комнаты, положил на колени ноут-бук и углубился в работу. Он позабыл о времени, пропустил время обеда, не слышал испуганных разговоров вокруг; не знал, что лулианичи, заглядывая в разгромленную комнату, испуганно захлопывали дверь. Он даже не задался вопросом, почему Тим до сих пор не появился у него. Не до того ему было!.. Давно уже он не получал такого удовольствия от работы! Ему хотелось ввести в программу как можно больше комических элементов – и, похоже, ему это удавалось. Улыбаясь и мурлыча себе под нос какую-то песенку, популярную в дни их с Рути молодости, он конструировал на маленьком экране блок за блоком сверкающего золотом помещения. Посреди он водрузил огромный золотой унитаз, точное подобие кресла Арпадофеля, а вдоль сверкающих золотом с отливом в оттенок зыбучих топей стен расположил открытые кабинки, в которых стояли унитазы поменьше, с неуловимой чёткостью выделяющиеся на фоне стен чуть иного оттенка.
Конечно же, Фанфарический золотой гальюн запускается и управляется музыкальным файлом: так сказать, музыкальная тема берёт начало в нижнем регистре в исполнении унитаз-фагота, а через каждые несколько тактов повторяется в верхнем регистре, где вступают струйные колокольчики. А потом – в зеркальном порядке. И так несколько раз… Моти от души веселился, представляя, как прореагируют лулианичи на унитазификацию эстетики имени Кобы Арпадофеля, воплощённую в музыкальной теме Фанфарического золотого гальюна, как над этим будут потешаться эранийцы!..
Он с грустью вспоминал, с каких невинных, хотя и заумных разговоров начиналось то, что превратилось в пугающе раздувшийся, завывающий силонокуллом его рабочий компьютер, вспоминал, как они в "Лулиании" жили до этого… "Хорошее было время!
До появления в "Лулиании" Арпадофеля и Пительмана… Неужели когда-то мы жили, не тужили, спорили, дружили и спокойно работали без этого Куби-блинка с косым глазом, стреляющим чёрт знает чем, чёрт знает куда и в кого!.."
Мезимотес и Арпадофель появились только к концу рабочего дня, хотя утром по телефону Миней заверил Моти, что они уже бегут, спеша поглядеть на реальное воплощение своих идей в самой смелой форме, о которой можно было только мечтать.
Поглядеть на то, о чём Моти поведал по телефону, о чём шептались в коридорах и курилках по всем этажам "Лулиании" напуганные и возбуждённые лулианичи. А боссы всё ещё бежали – не иначе, по всем многочисленным виткам своего окривевшего кольца!..
В те минуты, когда основная масса лулианичей уже выключала свои компьютеры и прочую аппаратуру, складывала бумаги и запирала столы и шкафы, Мезимотес с Арпадофелем важной поступью вошли в рабочую комнату Моти и застыли в дверях. За их спинами маячила громоздкая фигура Тима и его несмываемая улыбка. Тим удивлённо воззрился на Моти, который медленно покачивался на покосившемся стуле, склонившись над ноут-буком. Моти увлечённо и стремительно носился пальцами по клавишам, с рассеянной усмешкой поглядывая на маленький экран. "Ты что, Моти, весь день тут сидишь, рядом с этим… э-э-э… компьютером?" – спросил он. Моти, не поднимая головы, беззаботно ответил: "Ага… Он мне не мешает… Я занят!" – но тут же вскочил, пихнув ноут-бук в ящик своего стола. Он едва успел дать команду save и скрыть от взоров вошедших, чем он занимался. Только тогда он смог по-настоящему прореагировать на окружающее.
По лицу Арпадофеля блуждало жутковатое выражение смеси восхищения, изумления и торжества. Левый глаз испускал нестерпимое сияние цвета потемневшего янтаря, придавая лицу хищное выражение. Но Моти изрядно насторожила багровая искорка злобной зависти, которая как бы невзначай выстреливала из его ещё сильнее закосившего в сторону Моти глаза. Миней Мезимотес торжествующе, гордо и величественно улыбался своей знаменитой на весь мир улыбкой, в которой открытость забавно сочеталась с хитринкой. Он подошёл к гигантской клавиатуре и нежно прикоснулся к ней, пробежав по клавишам всеми пальцами. За ним следом осторожно ступал Тим Пительман, со странной смесью восторга и испуга оглядывая непомерно распухший прибор. А тут ещё… руки Мезимотеса на клави-крысыче (как про себя назвал это устройство Моти), перебирающие многочисленные клавиши с видом заправского пианиста. "Ну, право, адони! А я и не знал, что вы владеете мастерством виртуоза-пианиста… Постановка руки…" – попытался неуклюжей шуткой разрядить обстановку Моти, а более всего – успокоить самого себя. Он почувствовал, что его охватывает предательская дрожь, и попытался спрятать руки за спину. Он злился на самого себя: с ним никогда такого не бывало, чтобы визит боссов вызывал у него нервное напряжение, доходящее до трепета. Что это с ним стало, чёрт возьми!