– Твой дядя лично их дегустировал? – усмехнулся Базаров.
– Зря смеешься. Да, он их отбирал. Дегустировал или нет, не знаю. Скорее да. Женщин у него было как грязи. Но когда дед покончил с собой, дядю от работы с иностранцами отстранили. На какое-то время его карьера застопорилась. Но надо знать моего дядю… В общем, года через три он опять пошел в гору. Получил очередное звание, сначала капитана, потом майора. И тут он встретил ее…
– Женщину?
– Да. Она была женой олигарха. Но не модель, внешность, я бы сказал, заурядная, и не девочка уже, лет тридцати с небольшим. Они все нажили вместе, поженились еще студентами. Я имею в виду ее мужа-олигарха. Я видел ее фото. Далеко не красавица. Только что волосы роскошные – золотая коса ниже пояса. И глаза… Странные какие–то. Чуть раскосые, взгляд словно бы мимо тебя. Ее звали Нелли. Детей у них с мужем не было. Может быть, поэтому он ей изменял направо и налево. А она ему нет, до того, как встретила моего дядю.
– Я ее понимаю! – присвистнул Базаров. – Кто бы устоял?
– Короче, начался бурный роман. Дядя уговаривал Нелли бросить мужа и уйти к нему. Она вроде бы согласилась. Но ее муж словно почувствовал что-то и увез ее за границу. Дядя рванул было туда. Но тут вопрос встал ребром: либо любимая женщина, либо карьера. Хочешь полковничьи погоны – выполняй приказы и не занимайся самодеятельностью. А про вояжи за границу забудь, пока Родина туда не пошлет. В общем, дядю Пашу «закрыли». Он страшно переживал.
– Ставить все на кон ради бабы? – пожал плечами Женька. – А я думал, он мужик!
– Да, он мужик. Поэтому выбрал карьеру. Прошло какое-то время, и дядя узнал, что его Нелли умерла. Покончила с собой, выбросилась из окна пентхауса. Дядя было засомневался. Она, конечно, была со странностями, но не до такой степени. И она его любила. Она хотела вернуться в Россию, развестись с мужем. Если бы все это случилось здесь, на родине, дядя выяснил бы, что там произошло на самом деле. И наказал бы виновных. Но поскольку дело было за границей, он оказался бессилен. Во всем винил себя. Если бы он отказался от карьеры, любимая женщина осталась бы жива. А он смалодушничал. Дядя именно так считает. К карьере он остыл и через какое-то время вышел в отставку, так и не дослужившись до полковника.
– Когда она умерла, эта Нелли?
– Да лет пятнадцать назад. Точно не помню.
– Думаешь, муженек постарался? Детей нет, любовь прошла. А если они все нажили в законном браке, то при разводе надо делить имущество. Вот он ее и… Для того и за границу увез.
– Может быть. Но доказательств нет, понимаешь? Вот с тех пор дядя Паша и один.
– Зря, – пожал плечами Женька. – Все это слюни-сопли. Какая-то слезливая мелодрама. Из прошлого века. Я же говорю: паноптикум… А интересная у тебя, Аркаша, семья! У меня все серенько, провинция, одним словом. Родились, учились, женились. Детишек наплодили. Один вот здесь сидит, с генеральской родней чаи распивает. Мой-то папаша армейским доктором всю жизнь трудился, мотался по гарнизонам, пока не осел в одном из них. Это, кстати, не так далеко отсюда, в соседней области, – небрежно сказал Женька. – На хорошей машине за пару часов можно доехать.
– Ну так поехали! Небось родители по тебе соскучились? Сколько ты уже дома не был?
– Успеется, – лениво сказал Женька. – Чего там делать, в этой дыре? Она еще дырее, чем ваша дача. Здесь хотя бы туристы есть, летом жизнь кипит. А у нас что лето, что зима, сплошная серость и скука. Летом даже хуже. Все зарываются в грядки. Только и разговоров, что о тле и видах на урожай. Ты им о мировом кризисе, а они тебе в ответ: «Уродится ли нынче картошка?» А как увидят меня, так первый вопрос: «Ну, как там Пугачева с Галкиным?» А когда начинаю объяснять им, что мне это безразлично, смотрят как на дурака. Они думают, что Москва – это та же деревня, только большая. Если я про соседей ничего не знаю, выходит, вру, что в Москве живу.
– А как там в самом деле Пугачева с Галкиным? – озабоченно спросил Аркадий. – Надо же будет о чем-то с ними говорить, с твоими родителями!
– Необязательно, – зевнул Женька. – Они болтливые, как все провинциалы. Ты только делай озабоченное лицо и кивай: ага, ну как же? Знаю, знаю… И мама с папой будут счастливы. Потом мама выйдет на лавочку у подъезда и будет всем рассказывать, какой воспитанный и умный молодой человек Женин друг. Чтобы прослыть умным человеком в маленьком провинциальном городке, достаточно ни с кем не спорить и говорить «здравствуйте» тетушкам на лавочке. Они – это и есть общественное мнение. А если еще и спросишь: «Как ваше здоровье?» – так тебя и вовсе запишут в Эйнштейны. Хотя я сомневаюсь, что они в курсе, кто такой Эйнштейн.