— Что за тайны? — проворчал его отец, не отрываясь от газеты.
— У них всегда тайны, — ответила мать, приглушив радиолу (передавали ее любимый концерт). — То совы средь бела дня летают, то Эмили чуть не осталась заикой, когда нашла ужа у Тома под подушкой… Я же просила не приносить змей в дом! Вдруг бы это оказалась гадюка?
— Ну что ты, бабушка, я их прекрасно различаю, — спокойно ответил Том. — А ужа этого ворона клюнула, я и взял его ненадолго, чтобы подлечить. Ты же знаешь, я умею с ними обращаться. Мы пойдем? Нехорошо заставлять гостя ждать, верно?
В кабинете их уже ожидал мужчина довольно своеобразной наружности: у него были длинные, немного волнистые рыжевато-каштановые волосы и борода, на длинном носу сидели очки-половинки, а одет он оказался в броского покроя костюм из бархата цвета спелой сливы.
«Спасибо, бабушка его не видит, — читалось в глазах Тома. Как он такое проделывает, отец не понимал, но знал: при желании сын может показать ему свои мысли, а может прочесть его, хотя обещал так не делать. — Она бы сказала, что этакий фрик не заслуживает доверия и не может представлять хорошую школу!»
«Джон все едино расскажет», — усмехнулся Риддл-старший и произнес:
— Сэр? Чему обязаны визитом?
— Я пришел поговорить о Томе Риддле и обсудить его будущее, — произнес тот глубоким звучным голосом. — Я учитель, и…
— Тогда, возможно, вы для начала представитесь? — сухо перебил Риддл-старший.
— Альбус Дамблдор, профессор трансфигурации в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Вы ведь получили письмо, не так ли?
— Да, однако я счел его за глупый розыгрыш. Волшебство, надо же! Чудеса нынче творятся в области науки и техники, сэр, не более того.
Это было предложением Тома: притвориться обычными людьми, читавшими о колдовстве только в сказках и никогда не слышавшими о целом магическом сообществе. Отец согласился — семейка его супруги была… хм… не тем, что следует предъявлять публике. Он искренне надеялся, что Марволо и Морфин или допьются, или окажутся в тюрьме, богадельне, сумасшедшем доме, словом, сгинут с глаз долой!
— И тем не менее, магия существует, — мягко произнес Дамблдор. — Скажи, Том, с тобой не происходило чего-нибудь странного?
— Не припоминаю, сэр, — невозмутимо ответил тот.
— В самом деле?
— Я не лгу, сэр. Со мной не творились странные вещи.
Он в самом деле не лгал: подобное происходило не с ним, а с окружающими, и Том прекрасно это контролировал — научился еще живучи в приюте, а потом отточил мастерство в отцовском доме. Ему было настрого запрещено мучить животных и пугать обычных людей, но он вечно изобретал что-то, иногда уходил далеко в холмы, откуда возвращался то со змеей в кармане, то с пучком неведомых трав, из которых готовил непонятные отвары. Большую их часть он выливал сразу же, но кое-что шло в дело: его припарки поставили на ноги тяжело захромавшую племенную кобылу, он срастил крыло подобранному вороненку и отправил его в полет, да и мазь от ревматизма недурно помогала пожилой кухарке…
«Я буду врачом, — сказал Том, когда отец поинтересовался, к чему эти эксперименты. — Помнишь, я сказал тебе о Фланни? Той, что лишилась разума в дурдоме? А ты говорил, что мама заколдовала тебя, и ты забыл себя, но все-таки опомнился. А еще я умею приказывать и читать мысли, ты знаешь. Надо как следует разузнать, как это делается, и тогда я смогу возвращать память таким вот людям. И другие вещи — это не так сложно, если знаешь, как что устроено. Ну а пока… тренируюсь».
«Только без жертв», — искренне попросил тогда Риддл-старший, и сын клятвенно пообещал ему, что не станет никого расчленять в познавательных целях. Если только лягушку, в школе же это делают, ему учитель сказал!
— Сэр, нельзя ли ближе к делу? — спросил он. — Скоро ужин.
— Конечно. Позвольте продемонстрировать, на что способен волшебник?
— Пожалуйста. Только, если вы не обычный гипнотизер, попрошу обойтись без жертв и разрушений, — сказал Риддл-старший, вспомнив тот разговор с сыном.
— Ну что вы… — Дамблдор вынул из кармана длинную палочку и направил ее на стол. Стол, ухнув и крякнув, превратился в корову и протяжно замычал, но, повинуясь жесту волшебника, тут же снова сделался мебелью, а рассыпанные бумаги аккуратной стопкой улеглись на место. — А вот еще…
Посреди кабинета вспыхнуло пламя, обернулось фонтаном, затем заледенело и рассыпалось звенящими осколками.
— И вы хотите сказать, что мой сын тоже способен проделывать такие фокусы? — по-прежнему невозмутимо произнес Риддл-старший, хотя его немного замутило от воспоминания о пережитом не так уж давно ужасе.