-Здорово, Андрюш. А я к тебе не пустыми руками, - театральным жестом достал Вулко откуда-то из воздуха бутылку «Кардинала Мендозы». После чего, уже совершенно буднично, извлек из рюкзака вторую, а следом за ней пару лимонов в сетке, нарезку карпаччо, кусок сыра с голубой плесенью и несколько плиток темного шоколада.
-Вулко, дорогой мой, по какому поводу такой праздник? – радостно поприветствовал друга психиатр, идя к нему, разведя руки для объятий. Бульдог же, потеряв интерес к гостю, совершенно обалдело обнюхивал упаковку с сыром.
-День рождения у меня, Аароныч. Юбилей, можно сказать – тридцатник стукнуло, - как-то безрадостно сказал клоун.
-О, и я удостоен честью разделить с тобой торжество? Не смею отказаться. Что тут у тебя? «Мендоза»? Запомнил-таки. А я знал, что приучу тебя к достойным напиткам. Вкус – он же как мышца – его развивать надо. А то так ведь можно всю жизнь провести, поглощая раз за разом «Крушевице», да рульку с капустой… Да, извини, вылетело из головы.
-Ничего, Андрюш, я сегодня добрый. У тебя нарезать-то чем найдется?
-Сейчас, подожди, где-то у меня тут был нож для писем, - стал лихорадочно открывать ящики комода хозяин приемной.
-А может вон тот тесак возьмем? А то этой твоей пилочкой я пока лимон нарежу, уж коньяк выветрится, - неловко пошутил Вулко.
Гофман как-то неловко застыл над ящиками с полусогнутой спиной. Потом, как-то странно вздрогнув, психиатр резко выпрямился и деревянной походкой зашагал к витрине, под которой лежал тот самый кинжал, о котором говорил Вулко. Пока Вулко молча ждал, что же такое задумал его друг, тот достал из кармана связку ключей и отпер крышку. Осторожно, вместе с бархатом, на котором лежал экспонат, Андрей вынул кинжал и слегка приподнял, чтобы Вулко мог лучше разглядеть.
-Тесак, говоришь? Вообще-то, называется такой нож «атам». При помощи таких ножей обычно чертят магические круги, наносят письмена и «разрезают» реальность. Но только не этим ножом. Он служил для другого.
Андрей обернул бархат вокруг всего ножа и передал в руки Вулко, чтобы тот мог получше рассмотреть. Клоун осторожно принял экспонат. Вычурная гарда, выполненная в виде дракона только мешала держать кинжал в руке, на клинке раздавленными червяками змеились черные символы – Вулко с трудом узнал несколько не совсем правильно начерченных символов из Каббалы, остальное выглядело полной бессмыслицей. На ноже встречались зазубрины, состояние его было неидеально, но твердый металл все еще угрожающе блестел под приглушенным светом приемной, будто шептал «Я еще могу, ого-го как могу!». Кое-где блестеть мешали полустертые бурые пятна. Вулко брезгливо протянул оружие владельцу.
- Выполнено в конце девятнадцатого века по заказу Александры Федоровны Гессен-Дармштадской, - заметив недоумение в глазах собеседника, Андрей пояснил, - Императрицы Романовой. Этот кинжал принадлежал некоему старцу Григорию Ефимовичу, наверняка тебе известному. Он этим ножом вырезал, с позволения сказать, «дамские хвори». Яркий пример того, как безумец убедивший окружающих в своем могуществе заразил их. Ты вот, Вулко, не задумывался – как человек сходит с ума чаще всего?
Приятель покачал головой – по его мнению, перефразируя знаменитую цитату – все здоровые люди здоровы одинаково, а сходит с ума каждый по-своему.
-Так я скажу тебе, мой друг. Свести с ума человека с подвижной психикой легче легкого. Нужно всего лишь дать ему какое-нибудь косвенное свидетельство того, во что он хочет верить – какую-нибудь чепуху. Кровь там остановить, боль утихомирить прикосновением, в конце концов сказать что-то вовремя и попасть в самую точку, воду в вино превратить и так далее. И человек, ранее сомневавшийся, не позволявший себе верить в сказки погружается в самую пучину безумия. Вот он уже покорный раб в руках жестокого манипулятора или такого же безумца. Вот и Распутин, дав людям веру в лучшее в тяжкие времена этим самым ножом перепахал матки более чем сотне женщин, без анестезии, без образования, полагаясь лишь на «Волю Божью». И они ему верили. Иногда я думаю, что, добравшись до царской семьи этот «старец» свел с ума целую страну. И она до сих пор не отправилась.
Андрей замолчал и задумчиво уставился в окно на укрытую белым одеялом Прагу и льдины, плывущие по Влтаве белесыми кораблями-призраками.
-Да ты, я погляжу, роялист, - Попытался разрядить обстановку клоун, - И откуда в тебе столько патриотизма? Когда ты последний раз на Родине был?
-Никогда, Вулко. Я еврей, ты забыл? У нас нету родины. Ты слышал легенду об одном знаменитом пражском раввине?