Осборн взмахнул бутылкой, припал к горлышку и шумно вытер рот.
— Где ты сейчас? — накинулся на него Викерс, — Ты что, не слышал моего распоряжения? Почему не возвращаешься в Улей?
Осборн осоловело моргал
— А зачем возвращаться? — наконец спросил он, — Мы же все равно скоро концы отдадим. Верно? Проще не бывает: наша жизнь зависит от меркотита. Когда реактор сожрет последние крошки, Улей накроется, а с ним и все «пчелки».
Старина Кэл громко икнул. Лицо его приняло смущенное выражение, как будто он выдал секрет, о котором все знали, но не говорили вслух.
— Ты совсем пьян, — с упреком бросил ему Викерс.
— Полегче, сынок, — забормотал Кэл. — Не надо так на меня давить. Все равно не дотянешься. Когда старая птица знает, что скоро ей каюк, она не станет отказывать себе в маленьких удовольствиях. Ну как же не выпить напоследок? Я позаботился об этом и протащил на вездеход парочку галлонов [6]горячительного. И сказал себе: «Билл Викерс не станет возражать. Он — умный мальчик и поймет». А кроме того…
— Что еще за «кроме того»? — закричал Викерс.
— А то, что я нашел корабль.
— Корабль?
— Да, сынок. И ты знаешь, о каком корабле речь.
— Ты нашел «Ковчег Юпитера»?
— Найти-то нашел, да толку нам от этого никакого. Валяется на самом дне каньона. Разбился всмятку.
Билл со всей силой хватил кулаком по столу.
— Мне наплевать, где он: на вершине или на дне! Главное, ты его нашел. А добраться… Доберемся как-нибудь.
Викерс гнал вездеход на предельной скорости. Экран, находившийся в центре приборной доски, показывал сплошную пелену тумана, пробиваемую лучами прожекторов вездехода. За стенками и защитной оболочкой машины ревела и бушевала юпитерианская стихия.
На поверхность планеты лились потоки жидкого аммиака, подхлестываемые ветром. Облака над вершиной Ревущей без конца разрывались зигзагами молний, и в их сполохах серыми призраками мелькали приплюснутые кустарники. Впереди вездехода двигались четыре робота. Викерс намеревался отправить их на дно каньона.
Из-под гусениц роботов выскакивали серые и красные существа. Местная фауна. Впрочем, не все они торопились убраться с дороги. Какая-то зверюга со всей силой накинулась на робота, отскочила назад и бросилась снова. Силы были неравными: зверюге пришлось отступить за завесу аммиачного дождя и срывать свою злость на ком-нибудь из сородичей.
Злобные существа. И ядовитые. Так говорили биологи Улья, исследовавшие этих тварей. Ученые назвали их достаточно разумной формой жизни, но какова природа этого разума — сказать не могли.
Крупных видов на Юпитере не было и не могло быть. Их бы просто раздавило. Практически все виды юпитерианской фауны, мелкие и проворные, жались к поверхности, готовые в любую секунду зарыться вглубь.
Вездеход опасно подпрыгивал, гусеницы скользили по влажным скалам. Бормоча ругательства, Викерс вцепился в руль. Только еще не хватало угробить машину. Тогда уж точно конец и ему, и всем обитателям Улья. Остальные вездеходы Фред Франклин начисто лишил подвижности, забрав из них меркотит.
Но и медлить тоже было нельзя: меркотита в Улье оставалось на несколько часов. Как только реактор поглотит последние крохи, произойдет взрыв.
Думая об этом, Викерс сыпал проклятиями. На краю гибели у человека остаются две возможности: либо молиться, либо проклинать на чем свет стоит все и всех. Впрочем, то, что сейчас исторгал из себя Билл, вполне сошло бы за «молитвенное проклятие».
Будь проклят Юпитер! Будь проклята эта громадная планета, по которой невозможно ходить и которую не увидишь собственными глазами! Люди вынуждены передвигаться только в вездеходах, но даже в этих надежных и защищенных машинах невозможно сделать иллюминаторы. Только обзорные экраны. Радиосвязь здесь действует лишь в радиусе нескольких миль — и то с жуткими помехами. Сигналы с Земли сюда вообще не доходят; чтобы поговорить с родной планетой, нужно подняться за пределы юпитерианской атмосферы.
Викерс еще раз сверился с картами, надеясь, что держится правильного направления. На Юпитере можно лишь надеяться, а быть уверенным… Здесь это пустые слова. Попробуйте быть уверенным, когда на поверхности — минус сто двадцать по Цельсию, когда на вас давит чудовищный столб юпитерианской атмосферы и когда вся природа планеты (не говоря уже о ее химическом составе) земному человеку абсолютно чужда.
Вон как беснуется ветер в ущельях и перевалах Ревущей. Дьявольское местечко! Недаром у этой горы два названия. По одну сторону долины ее именуют Ревущей, а по другую — Орущей.
Билл Викерс щелкнул тумблером передатчика и крикнул в микрофон:
— Вызываю Кэла Осборна! Кэл, ты слышишь меня?
Динамик скрипел, трещал, но все же донес слабый голос старого упрямца:
— Билл, это ты, сынок?
— Да, Кэл. Что-нибудь нашел?
— Ничегошеньки, — ответил Осборн. — Я и так, и этак кумекал. К кораблю не подобраться. Его еще и оползнем присыпало. Если бы хватало времени, можно было бы пригнать испарители и попробовать убрать завал.
— Сам знаешь, времени у нас нет, — отрезал Викерс, — А если запустим испарители, то вообще обрушим гору.
— Эти ребята, когда падали, и так прихватили с собой приличный кусок. Их расплющило, как блин на сковородке.
— Кэл, давай-ка, пошли вниз своего робота. Спустишь его на тросах. Пусть разнюхает что к чему.
— Ладно, — согласился Осборн, — Но я особых надежд не питаю.
Викерс выключил передатчик и сосредоточился на управлении вездеходом.
Ему вдруг стало одиноко. Куда-то исчезла надежда вернуться в Улей с меркотитом.Викерсу очень недоставало рядом такого человека, как Фред. Но тот сейчас гораздо нужнее в Улье. И потом, кабина вездехода не вместила бы двоих. Извечный закон выживания на Юпитере: небольшие размеры и мощный панцирь.
Вездеход обогнул белый утес. На Земле это была бы обыкновенная вода, а здесь — лед, обладающий прочностью стали. «Водой» Юпитера был жидкий аммиак. Он бурным голубым потоком несся вниз по склону. Над «водопадом» стояло густое облако пара.
Аммиачный дождь продолжал хлестать по защитному кожуху вездехода. И ветер все так же завывал, носясь над перевалами.
Викерс опять включил передатчик и попытался вызвать Кэла. Ответа не было. Неудивительно. Радиосвязь здесь отличалась такой же непредсказуемостью, как и природа Юпитера.
Возможно и другое: Кэл хорошенько хлебнул и задремал. И теперь ему что кабина вездехода, что райские кущи.
От досады Викерс едва не плюнул на пол. Если бы сейчас рядом с упавшим «Ковчегом Юпитера» находился кто-нибудь из настоящих парней! Тот же Фред, или Эрик. Викерс перебрал в уме еще десяток имен. Так ведь нет! Вместо них его напарником оказался неисправимый выпивоха Кэл Осборн!
Объехав скалу, вездеход вскарабкался на уступ, качнулся и заскользил по его поверхности. Будь гравитация послабее, машина давно бы опрокинулась. Но при юпитерианской гравитации вездеход лишь несколько раз дернулся и пополз вниз, чтобы затем одолеть следующий подъем.
Неожиданно на панели замигал сигнал вызова. Викерс включил радио и услышал голос Осборна — слабый, будто в микрофон говорил призрак:
— Слушай, парень. Мой робот в одиночку беспомощен как младенец. Ему нужна нянька. А то он мотается вокруг обломков корабля и не знает, что искать.
— Но почему ты не можешь его направлять? — начал сердиться Викерс. — В чем дело?
— Каньон слишком глубок, — ответил призрачный голос, — Даже если врубить прожекторы на полную мощность, это не поможет. Если бы я был рядом с этим чертовым роботом… понимаешь, я бы хоть увидел, что к чему, и ткнул бы его носом.
Раздражение Викерса улетучилось. Кэл был прав. Пьяный он или трезвый, но у аппаратуры обзора есть свои пределы. А тут еще туман, который словно проглатывает весь свет и искажает очертания.
— Послушай, Кэл. Кому-то из нас надо спуститься вниз и управлять действиями робота.
В динамике сквозь треск послышалась пьяная икота Осборна.
— Договорились, парень. Я поищу, как туда спуститься.