— Еще одно, мистер президент, — сказал Уилсон, — Вы спали, и я решил не будить вас. Мне принесли портфель с бриллиантами…
— Бриллиантами? При чем здесь бриллианты?
— Дело довольно щекотливое, сэр. Помните портфель Гейла?
— А, значит, бриллианты в нем?
— Он набит ими! Гейл развязал один мешочек и высыпал на стол целую кучу камней. Он утверждает, что в других мешочках то же самое, и я ему верю. Беженцы предлагают бриллианты нам в уплату за помощь в отправлении в миоцен.
— Хотел бы я посмотреть на ваше лицо, когда вы увидели камни, — проговорил президент, — Как вы поступили?.
— Приставил к Гейлу Джерри Блэка, чтобы тот охранял его и портфель.
— Разумно, — одобрил президент. — Пожалуй, я свяжусь с министром финансов относительно помещения камней на временное хранение, а также побеседую с Рейли Дугласом, насколько законна такая сделка. Вы не пытались уточнить стоимость бриллиантов?
— Гейл сказал, что по нашим ценам они стоят приблизительно триллион долларов. Разумеется, если выбрасывать их на рынок постепенно, не сбивая цену. Вообще-то эти камни предназначены не конкретно нам, а всему миру. Гейл хочет, чтобы они только хранились у нас. Мол, мы — единственная страна, которой можно доверять.
— Представляете, какой поднимется шум, если кто-то обмолвится хоть словечком?
— По-моему, — ответил Уилсон, — главное для нас — понять, что беженцы стремятся отплатить нам за гостеприимство.
— Конечно, конечно, — пробормотал президент, — но послушаем, что скажет Рейли.
Глава 34
С раннего утра в парке Лафайетта, напротив Белого Дома, собралась многочисленная толпа. Как и накануне, в воскресенье, она хранила настороженное молчание и лишь внимательно наблюдала. Однако кое-где над головами виднелись самодельные лозунги с надписями вроде: «Назад, в миоцен!», «Давайте ваших саблезубых!», «К черту из этого вшивого мира!». Газетчик, пробравшись сквозь толпу, остановился перед молодым человеком с кустистыми бакенбардами, который держал плакат: «Назад, в миоцен!».
— Будьте любезны, — попросил он, — объясните, что происходит.
— Приятель, — откликнулся юноша, — вы что, читать не умеете?
— Я не понимаю, чего вы добиваетесь, — продолжал репортер. — Вы ведь чего-то добиваетесь, правда?
— Хватит, надобивались, — отрезал юноша. — Сколько раз пытались, и все одно и то же. — Он ткнул пальцем в направлении Белого Дома. — Президент не слышит. Никто не слышит.
— Мы ничего не добиваемся, — вступила в разговор соседка юноши. — Мы просто изъявляем свое желание: уйти в миоцен.
— Или в эоцен, — прибавила другая девушка, — Или в палеоцен. Мы хотим уйти отсюда, покинуть наш насквозь прогнивший мир и начать все заново, хотим вернуться в прошлое и создать общество, которое устраивало бы нас. Много лет подряд мы старались хоть что-то изменить и не достигли ровным счетом ничего. А раз изменить не получается, значит, нужно уходить. Но общество не соглашается отпустить нас, держит мертвой хваткой, вцепилось и не отпускает.
— Короче, — заявил юноша, — мы нашли способ избавиться от него. Если люди из будущего могут путешествовать во времени, почему нельзя нам? Мало кто расстроится, если мы уйдем. Наоборот, все обрадуются, что нас больше нет под боком.
— Полагаю, — заметил репортер, — что вы представляете собой некое движение. По крайней мере, так вас называли раньше. Не могли бы вы сказать, сколько человек…
— Пожалуйста, — ответила первая девушка, — Нас сейчас пятнадцать или двадцать. Но напишите о нас, дайте выступить по телевидению — и к нам примкнут тысячи! Люди поспешат сюда из Чикаго и Нью-Йорка, Бостона и Лос-Анджелеса. Нас станет так много, что этот город лопнет с натуги. Поймите, наконец-то нам представилась реальная возможность уйти!
— Да, я понимаю, — проговорил журналист. — Но что вы собираетесь предпринять? Взять штурмом Белый Дом?
— Если вы имеете в виду, что никто не обращает на нас внимания, — сказал юноша, — то с вами трудно спорить. Однако через двадцать четыре часа все переменится, а через сорок восемь уже не будет отбоя от интервьюеров.
— Но временные туннели пока только проектируются! Возможно, их так никогда и не построят. Ведь потребуется столько материалов и рабочих рук…
— А наши руки не рабочие, мистер? Если нас попросят помочь, мы не откажемся. Пускай дают нам лопаты или гаечные ключи и говорят, что делать. Мы будем работать до упаду. Мы готовы на все, лишь бы убраться отсюда. Нам не нужны ни деньги, ни выходные — только отпустите.
— Так и напишите, — сказала вторая девушка. — Мол, вот что они хотят.
— Мы не намерены учинять беспорядков, — гнул свое юноша, — Нам и без того плохо. Наша цель — сообщить всем о своем желании, а другого способа у нас нет.
— Мы охотно уйдем и с пустыми руками, — добавила первая девушка, — Да, нам пригодились бы мотыги и топоры, горшки и кастрюли, но мы вполне можем обойтись и без них.
— Доисторические люди пользовались каменными орудиями, — проговорил юноша, — а чем мы хуже их?
— Чего их слушать? — буркнул коренастый индивидуум с сигарой во рту, — Только и знают, что трепать языками. Видел я таких! Никакой миоцен им не нужен, был бы повод побазарить!
— Вы ошибаетесь, — заявил юноша с плакатом. — Мы действительно хотим уйти. Чего ради нам оставаться с олухами вроде вас?
Коренастый мужчина протянул руку к плакату, но тут одна из девушек пихнула его под ребра, и он промахнулся. Юноша огрел его плакатом по голове. Стоявший рядом человек ударил юношу в челюсть. Началась драка, в которую не замедлила вмешаться полиция.
Глава 35
Джуди сидела за столом, то и дело черкая что-то в блокноте для записей. На ее аппарате весело мерцали огоньки индикаторов.
— Ты спала? — спросил Уилсон.
— Так, чуть-чуть, — ответила она, взглянув на него, — Мне было страшно. Все очень плохо, Стив?
— Не очень, но плохо, — признался он, — Мы не справляемся. Если бы у нас было в запасе хоть какое-то время!
— Но им ты этого не скажешь, верно? — Джуди махнула рукой в сторону двери в приемную.
— Нет, им не скажу, — усмехнулся Уилсон.
— Они спрашивали, когда ты к ним выйдешь.
— Скоро.
— Стив, я хочу… Ну… В общем, я возвращаюсь домой, в Огайо.
— Но ты нужна мне здесь.
— Возьмешь девицу из секретариата. Пройдет пара дней, и ты перестанешь замечать разницу.
— Я не о том.
— Знаю. Я нужна тебе как сожительница. Сколько мы так прожили, полгода? Чертов город, он способен загрязнить и опошлить что угодно! Где-нибудь в другом месте у нас, глядишь, и получилось бы, но не тут.
— Джуди, — воскликнул он, — какой бес в тебя вселился? Из-за того, что я не смог приехать вчера…
— Отчасти да, но не только. Я понимаю, что ты должен был оставаться в Белом Доме, но столько всего произошло, навалилось разом, что я испугалась, а утешить меня оказалось некому. Я попыталась позвонить маме: естественно, линия была занята. Бедненькая перепуганная девчушка спешит спрятаться под мамочкино крылышко! Но все вдруг изменилось, Стив. Я превратилась из вашингтонской красотки в провинциалку из Огайо, а причиной всему страх. И ты не посмеешь утверждать, что бояться было нечего.
— Не посмею, — согласился он. — Я и сам испугался, да и все остальные — тоже.
— Что с нами будет, Стив?
— Будь я проклят, если знаю! Но мы говорим о другом.
— Чудовища рыскают по горам, — проговорила Джуди, — прибавились тысячи голодных ртов, люди вот-вот вцепятся ДРУГдругу в глотки…
— Мы говорили о твоем отъезде в Огайо. Я не собираюсь спрашивать, всерьез ты или нет; знаю, что всерьез. Тебе повезло, что ты нашла место, где укрыться. Большинство из нас в гораздо худшем положении. Я бы попросил тебя остаться, но это будет нечестно, где-то даже эгоистично. Но если бы ты передумала, я был бы очень рад.